30.10.66
Дорогая Нелли!
Вот уже неделя как я вернулась из Москвы после Греции. Была в твоих любимых Фивах <...> Мне очень захотелось, чтобы твое имя прозвучало в Фивах. Поэтому в интервью фив. корреспондента я вставила твое имя, — сказав, что ты пишешь м. б. роман, а м. б. повесть о Фивах. Это вызвало не только интерес, но и восторг журналиста. Таким образом, по всей вероятности, твое имя попадет в фиванскую газету и там еще раз прозвучит имя Миллиор рядом с именем Эпаминонда.
Фивы приветствуют тебя <...>
27.XII.66
О, Нелли, гражданка Фив, воспой Кадмею и славного подвигами Эпаминонда! Желаю, чтобы тени фиванских героев воплотились в живых людей и присоединились к встрече с тобой Нового года, первого года их полного воскресения в твоих вдохновенных строках! <...>
Эпаминонд (ок. 418—362 гг. до н. э.), беотийский государственный деятель и полководец, вождь демократической группировки в 70—60-х гг., пал в битве, защищая Фивы.
Кадмея — фиванский акрополь, названный по имени Кадма, сына мифического финикийского царя Агенора.
Я приступил к этим записям в возрасте шестидесяти пяти лет, чтобы не изгладились в памяти наших сыновей и внуков деяния фиванцев, совершенные под водительством Эпаминонда, ибо он посвятил свою жизнь борьбе за великую цель — объединение свободных эллинских государств ради счастья и процветания всей Эллады. Он сокрушил господство лакедемонян, освободил мессенских илотов от четырехсотлетнего рабства, содействовал объединению аркадян в единое демократическое государство. При нем Фивы достигли великой славы. Но он ушел из жизни, не завершив своего замысла. И никто не продолжил его дела. Вместо желанного мира наступила всеобщая распря. Государства: соперничали друг с другом, ослабляя друг друга в нескончаемых войнах, и каждое больше стремилось причинить зло соседу, чем достичь блага для себя.
Внутри же государств граждане боролись против граждан, так что каждое государство представляло как бы два государства, пылающих ненавистью друг к другу. Богатые и бедные, сторонники демократической власти и сторонники олигархов и тиранов ненавидели друг друга, точно смертельных своих врагов. Вследствие междоусобиц множество бед обрушилось на Элладу, бед, какие бывают и будут всегда, пока человеческая природа останется той же.
Гибельнее же всего, я считаю, была взаимная ненависть двух ведущих государств Эллады — Фив и Афин. Ибо когда царь Филипп, действуя коварством и силой, стал укреплять мощь Македонии и над эллинами нависла угроза порабощения, Фивы и Афины продолжали враждовать между собой. Еще незначительны были силы Филиппа, еще не полностью сплотилась Македония в целостное государство, и при единстве действий эллины были бы в состоянии дать отпор этому наглому захватчику. Но во всех городах, наряду с честными гражданами, находились и такие, которые из своекорыстия или трусости продались Филиппу. Вот эти-то бессовестные люди искалечили каждый свое отечество и опрокинули свободу и независимость Эллады. В эти годы лишь один государственный муж страстно и неутомимо призывал эллинов к единству и к борьбе с Филиппом — великий афинянин Демосфен. Но долгое время и он был не в состоянии сломить взаимное недоверие одних, равнодушие других. Только когда Филипп ввел свои войска в самое сердце Эллады и угроза порабощения нависла в равной мере над Афинами и Фивами, эти два сильнейших государства сменили вражду на дружбу. В Фивы прибыло афинское посольство с Демосфеном во главе. Македонские послы также находились тогда в нашем городе.
В течение многих лет я не занимал никаких государственных должностей и даже не посещал народного собрания, потому что и в моем отечестве делами руководили сторонники Филиппа. А мы, честные граждане, вынуждены были молчать. Но когда Демосфен выступил с огненной речью перед народом, то и я находился среди его слушателей. Никогда не забуду его слов: «Если бы даже все другие народы согласились идти в рабство, эллины и тогда должны бороться за свободу!» На том собрании выступил и я. Напомнив соотечественникам о славной борьбе Эпаминонда против деспотизма Спарты, я сказал: «Ныне же дело идет не о междоусобной войне, а о независимости и чести эллинов, и каждый из нас должен быть готов отдать за это самое дорогое — жизнь и жизнь своих сыновей. Три моих сына — воины Священного отряда. Я хочу, чтобы они отправились на бой с Филиппом и сражались, как подобает фиванцам».
Фивы и Афины заключили между собой союз, и к союзу этому присоединились и другие государства, но не Спарта.
Сражение с македонянами произошло в Беотии возле города Херонеи. Филипп и его сын Александр одержали победу над нами. Рассказывают, что Филипп устроил пир на поле битвы среди трупов и пьяный, отбивая такт ногой, передразнивал афинян: «Демосфен, сын Демосфена, предложил...»
Весь Священный отряд, все триста, погибли в этом сражении. Память о нем не сотрется в веках. Это за них было сказано поэтом:
В Кадмею Филипп ввел македонский гарнизон. Некоторые из противников македонской партии были казнены, другие изгнаны. Я ушел в изгнание
и вместе с женой, невесткой и внуком, сыном моего старшего сына, поселился в Мессене у своего друга, с которым в молодости я делил хлеб и соль.
Филипп на Афины не пошел, а созвал в Коринфе представителей от эллинских государств и заставил их заключить союз для совместного похода против Персии под его командованием.
Некогда война эллинов и персов была борьбой свободы и деспотизма. Ныне же повсеместно в Элладе установлены стелы с вырезанной на них клятвой: «Не буду ниспровергать власть Филиппа и его потомков». Вот до какого позора пали эллины! Но не кончилась еще борьба эллинов и Филиппа, ибо не могут остаться рабами варвара свободные люди, совершившие в прошлом столь великие дела!
Я уже стар и не в силах сражаться мечом за свободу, пусть же оружием моим будет слово. Пусть это повествование сохранит для моего внука и детей его детей память о славных делах фиванцев, совершенных ими во имя блага всей Эллады, и воодушевит их на столь же славные подвиги!
Впрочем, я простой воин, у риторов я не обучался, и речь моя будет простой и ничем не украшенной, но каждое слово мое — правда. Расскажу я только о том, что испытал сам или услышал от верных людей. Начну же повествование с рассказа о себе самом и о своем отце.
царь Филипп — македонский царь Филипп II (382—336 гг. до н. э.), положил основу македонскому господству в Греции и создал предпосылки для учреждения мировой державы своего сына Александра (Македонского). Антимакедонские круги Греции видели в Филиппе смертельного врага демократической независимости и свободы. Отсутствие единства не позволило им создать сильный фронт обороны против тирана. В битве при Херонее (338 г.) коалиция была разгромлена.
Демосфен (384—322 гг. до н. э.), афинский оратор и политический деятель. Стал идейным вождем в борьбе против Филиппа Македонского (отсюда название его речей — «филиппики»). После поражения союзных войск в битве при Херонее, в которой он тоже сражался, произнес траурную речь в честь павших.
В библиотеке ЕАМ, в частности, книга: Демосфен. Избранные речи (Три Олинфские речи и третья Филиппика). С Введением, примечаниями, 1 рисунком и картою Эллады. Спб., 1898.
«Демосфен, сын Демосфена, пеаниец предложил...» — так начиналось множество постановлений афинского народного собрания, состоявшихся по предложению Демосфена.
я простой воин, у риторов я не обучался, и речь моя будет простой — в этом выражена творческая задача, которую ставила перед собой ЕАМ: рассказать о событиях истории через восприятие их участника и свидетеля, в то же время — частного человека. Проекция на нашу современность и на личность самой ЕАМ прозрачна в зачине: «Я приступил к этим записям в возрасте шестидесяти пяти лет...» — это возраст ЕАМ, когда у нее возникает замысел будущего романа и начинается «погружение в материал». См.: в зап. книжке (Сухуми, 1966): «18.X.1966. К “Диону”:
Публикации единственного оставшегося в Ижевске фрагмента (и неизвестно, в окончательном ли варианте) мы предпошлем строки из писем Ксении Михайловны Колобовой, которой в 1966 г. посчастливилось побывать в Греции, в отличие от ЕАМ, всегда о том мечтавшей. Ездила К. М. Колобова с группой общества «Знание», приготовив, как она пишет, на всякий случай тему «Греческая культура в СССР» (из письма от 8.09.66). Приводим в сокращении письмо и открытку, касающиеся ее поездки и темы «Диона».