Соломон Яковлевич Лурье (1891—1964), историк античности, филолог, математик, был научным руководителем ЕАМ в аспирантуре по кафедре истории Древней Греции и Древнего Рима. Неоднократно, в 1930-е и 1940-е годы, подвергался гонениям властей в разных «кампаниях по борьбе...». Эти обстоятельства, неотрывные от атмосферы эпохи, постоянно, прямо или завуалированно, обсуждались в переписке ЕАМ и Э. И. Соломоник (тоже ученицы С. Я. Лурье) и с А. И. Доватуром (см. Вестник, 1995, с. 52—71). Из писем С. Я. Лурье ЕАМ два (1951 и 1953 гг.) были опубликованы в Вестнике, 1995 (с. 71—72); одно из них послано из Одессы, другое — из Львова. Помимо того, что ученый был оторван от ЛГУ, от своей научной среды, от учеников, от столичных библиотек, он был перегружен учебной работой, а те две статьи, которые он послал в ВДИ, так и не были опубликованы. К тому же ему была навязана «аспирантка, жена секретаря университетского парткома», у которой «признаков гениальности пока не наблюдается» (цит. изд., с. 72). Ниже публикуются еще два письма С. Я. Лурье, поступившие в наше распоряжение совсем недавно. Одно из них — военного времени, когда С. Я. Лурье приехал в Саратов для защиты своей второй докторской диссертации (по филологии). В это же время он формировал состав кафедры по древней истории в ЛГУ, и предполагалось, что ЕАМ будет работать на его кафедре. Но это — отдельный сюжет о том, как ЕАМ стремилась вернуться в Ленинград (после снятия блокады), вернуть себе комнату, в которой она жила до эвакуации, работать под началом С. Я. Лурье; как после войны и она сама, и ее друзья ученые-античники тщетно пытались вызволить ее из Ижевска хоть в какой-нибудь университетский город, где бы она могла плодотворно и активно заниматься наукой. Очень многое помешало осуществлению ее надежд. В частности, 18 июля 1947 г. она писала из Ленинграда своей матери в Ижевск: «Из общих новостей вот что интересно для общего положения: Яша Лурье* (он доцент по истории СССР) еще до окончания курсов сокращен из Академии Художеств, сейчас у него место только в Герценовском и только1/2 ставки.
А Альтман, хоть и профессор, вообще без работы остался, из Акад. художеств и его сократили».
Кампания по борьбе набирала силу...
* Яков Лурье — сын С. Я. Лурье.
Саратов 3/III-1944
Дорогая Елена Александровна, Ваше письмо совершенно случайно застало меня в Саратове: я приехал сюда на 2—3 недели для участия в юбилейных торжествах и защиты диссертации. Защита состоится 11 марта; оппоненты И. И. Толстой (заочно; он болен), И. М. Тронский, Б. М. Эйхенбаум. Пока же поздравлять меня, как сделали Вы, преждевременно. Я пока не собираюсь уходить со своей кафедры, но «береженого и бог бережет». На моей кафедре будут работать, согласно посланному в Москву списку, К. М. Колобова, Е. А. Миллиор, С. Л. Утченко; может быть, еще А. И. Доватур, ибо из его письма я не понял, возможно ли будет для него выехать из того места, где он сейчас находится. Но в качестве принудительного ассортимента мне навязали (не говоря уже о С. И. Ковалеве) Д. П. Каллистова и А. И. Болтупову, а это заставляет меня подумывать в случае, если они снова начнут свои фокусы, об уходе с кафедры. Тема моей диссертации: «Художественная форма и вопросы современности в греческой трагедии». Центр тяжести на «Евменидах» и «Андромахе»; последнюю я датирую 411 годом.
Был я недавно в Ленинграде, где провел больше недели. Ленинград пострадал меньше, чем обыкновенно изображают: погибло не больше 15—20% жилищного фонда. Моя квартира цела и невредима; книги и мебель целы; остальные вещи украли, но бог с ними! Жаль только, что занята комната, в которой жила сестра. Надеюсь, однако, что ее удастся освободить.
15 марта выеду в Москву (мой адрес: Москва-центр, Б. Спасоглинищевский пер., д. 8, кв. 11), куда и пишите. Привет Вашей маме.
Ваш С. Лурье.
22.XII.51
Дорогая Елена Александровна!
Спасибо за то, что вспомнили обо мне и написали мне письмо. Сын действительно рассказывал мне о встрече с Вами в Териоках, но я ни из его слов, ни из Вашего письма не понял, что побудило Вас перейти от преподавания античной истории на преподавание латыни: ведь, конечно, Вы это сделали не по своему желанию, ибо нет ничего более-неинтересного, как преподавать латынь в качестве «принудительного ассортимента» на I курсе при 86 часах людям, которые только и
думают, как бы поскорее от нее избавиться и забыть ее. Мне тоже пришлось вести одну группу (15 чел.) латыни на первом курсе, но я взял группу на франц. фак., специально для этой цели познакомился с научн. литературой по истории франц. яз., дал студентам краткие основные сведения по истории франц. яз. и каждую латинскую форму даю в аспекте ее отражения в нынешнем франц. яз. (я это сделал уже в прошлом году — раньше, чем до этого додумалось Мин. Высш. Обр. и прислало соответствующий проект программы — кстати, совершенно непродуманный и непригодный!); кроме того я использую занятия по лат. яз. в качестве иллюстрации к читаемому мною курсу «Введения в языкознание*. В таком виде студенты хоть понимают, для чего они учат латынь — что это значительно облегчит им прохождение их основного предмета и общего языкознания.
Веду я также научную работу — пишу большую монографию о неизменяемых словах в роли сказуемого в и.<ндо>-е.<вропейских> языках. Работа эта очень интересная и захватывающая, и я над ней сижу дни и ночи, но, разумеется, несмотря на то, что в Одессе по вопросам языка лучшая библиотека в Союзе после Ленинграда, Москвы и Львова, я не мог бы ее вести, если бы не ездил 4 раза в год в Ленинград. То же скажу и о Вашей теме: она очень интересна, если построить ее лексикологически, но вести ее, сидя в Ижевске, абсолютно невозможно: необходимо хоть 2—3 мес. в году работать в больших библиотеках.
У меня всё благополучно. Летом был в Крыму — виделся с Эллой (то, что мне о ней сообщали, по-видимому, злостная клевета).
Несмотря на полное служебное и бытовое благополучие, меня естественно опять тянет в Л-д, к сыну и внуку. Я могу перейти на пенсию (1600 руб. в мес. без всяких вычетов = 2200 р. зарплаты!) и спокойно жить и научно работать, но я не могу позволить себе такой роскоши, пока сын безработный.
Жму Вашу руку.
Ваш С. Лурье
4го выезжаю в Л-д, где пробуду до 7го февр.
Мой одесский адрес: ул. Подбельского, 37, кв. 3.
Эйхенбаум Борис Михайлович (1886—1959), литературовед, доктор филол. наук, профессор ЛГУ.
Утченко Сергей Львович (1908—1976), историк античности, доктор историч. наук, профессор.
Доватур Аристид Иванович в 1944 г. не мог «выехать из того места, где он сейчас находится». Он освободится из мест «не столь отдаленных» только в 1947 г. и получит разрешение жить в г. Луга Ленинградской области, «у ворот Рима», как он напишет ЕАМ (см. письма А. И. Доватура ЕАМ, 1947—1955: Вестник, 1995, с. 52—71). Лишь в конце марта 1955 г. он получит «долгожданную и желанную бумагу, в корне меняющую мое юридическое положение» (указ. изд., с. 70).
«Евмениды» — драма Эсхила (пер. пол. V в. до н. э.), входящая в состав его трилогии «Орестейя».
«Андромаха» — трагедия Еврипида (ок. 480—406 г. до н. э.).