Вячеслав Иванов. Собрание сочинений в 4 томах. Том 3. Примечания Вяч. Иванова

ПРИМЕЧАНИЯ ВЯЧЕСЛАВА ИВАНОВА

Архитектоника мелопеи (так можно было бы наименовать литературный «род» предлагаемого читателю произведения) основана на строфической симметрии. В первой части, ряду мелосов (α, β, γ, δ...) отвечает параллельный ряд соразмерно построенных антимелосов (α, β, γ, δ.,) Во второй части, и в четвертой, восходящая череда од, достигнув вершины (акмэ), сменяется нисходящею в обратном порядке, так что каждый мелос со своим антимелосом находятся на той же ступени. «Круговая песнь» третьей части естественно образует венок сонетов. Круговое видение Эпилога рассказано в девяти эпических октавах. Такова структура целого. Отмечу, кроме того, что два стихотворения первой части (мел. ε и антим. ε) сложены в терцинах и два второй (мел. θ и антим. θ) в строе старо-французской баллады. К этим замечаниям о форме автор, не желая возбудить подозрение в предумышленном «герметизме», присоединяет, как посильную дань на алтарь благосклонной Ясности, несколько глосс, освещающих символику поэмы.

199 ТИГР. Тройственный звуковой состав индийского молитвенного возгласа АУМ (ôm) имеет отношение к троичности времени: А утверждает минувшее, У приемлет настоящее, M будит грядущее. Тигру, мстителю за нарушенный человеком изначальный строй невинного, в Боге проснувшегося к жизни мира, памятен первый из трех звуков мантры.

200 ЭДИП. «Пророчество Ликийца» — оракул Аполлона, предсказавший Эдипу, что он убьет отца и станет мужем своей матери; царь Лаий

740

— его отец, Иокаста — мать и супруга. Эдип, разрешивший, как ему казалось, загадку Сфинкса — загадку всего творения — словом «Человек», объявивший Человека мерою всех вещей, заклявший Природу наложением на нее своей печати и вознесением над ней своего благолепного обличия, но бессильный просветить ее до глубины «святынею строя», знаменует человека по грехопадении и его основанный на призрачном самообожествлении («будете как боги») закон. Сфинкс, собирательный образ четырех библейских животных, совмещающий в себе «ангела и зверя, и лики всех стихий», исчез при слове Эдипа, канул в бездну; но тот, кто на все наложил свою руку, — он и бездну присвоил себе. Сфинкс вошел в самого Эдипа, в его подсознательную сферу, как связанный и тоскующий хаос. Взгляд Сфинкса — его неразрешенный вечный вопрос — Эдип узнает в глазах Иокасты: не затем ли и ослепил он себя, чтобы не видеть этого взгляда? Иокаста — все индивидуально и космически женственное; она — Душа Мира (не София); в ней вся тварь, по слову апостола, стенает и томится, ожидая откровения сынов Божиих, которое ее освободит. Но человек Эдип не освобождает. Тот, о Ком некто, во всем усомнившийся, засвидетельствовал: «Се Человек», приходит к тому, кто провозгласил себя Человеком; в зраке раба приходит Он умыть ноги слепому владыке и, снимая с ветхого Адама истлевшую личину, напечатлевает на нем богочеловеческий Лик. — Потомство Эдипа миф представляет обреченным на гибель; кровосмесительный брак в божественной действительности не действителен: Эдип своей матери не «познал». Таково отношение оторвавшегося от своих онтологических корней человеческого духа к Душе Мира. В зеркальном затворе уединенного сознания, построяющего мир по своему закону, человек обнимал свое представление о ней, но не достигал ее бытийственной сущности. «Ни один бог и ни один смертный не снял с меня покрывала» (т.е. «не познал меня как муж»), — гласила надпись на подножии кумира Саисской богини. Из тоски по ней — Матери, Сестре, Невесте — возникло все многообразное творчество человека, все его самоотражения в художествах и религиях; но никакая имагинация и никакая теургия не удовлетворяла его пустынной жажды — жажды Реального — и не освобождала Мировой Души. И печально звучали его флейты.

201 ФЛЕЙТЫ. Евангельский образ детей, играющих на флейте (Мф. 11, 17; Лк. 7, 32), знаменует меланхолическую неудовлетворенность эпохи, когда явился Спаситель. «Служения подземельные» — языческие мистерии, на коих оплакивалась смерть и возвещалось восстание из мертвых бога страдающего. METANOEITE — первое слово Христовой проповеди (Мф, 4, 17; Мк. 1, 15); «покайтесь, измените помысл». Библейский Эздрелон — цветущая Галилейская долина.

202 АЛМАЗ. «Аз-Есмь» — Имя Божие (Исх. 3, 14). Бог сотворяет свободный и бессмертный дух дарованием ему Своего Имени. Этот дар

741

 — залог власти стать сынами Божиими (Иоан. 1, 12-13), залог возможности второго рождения уже не от крови, а непосредственно от Бога. (Срв. Откр. Иоанна 2, 17: «и дам ему белый камень и на нем начертанное новое имя, которого никто не знает, кроме того, кто получает»). Даруемое имя поэма изображает врезанным в алмаз кольца. Первым из тварных духов получает алмаз Денница-Люцифер: ему дается самосознание (аз), но качество этого самосознания определяется свободно избираемым отношением сознавшего себя духа к принципу бытия (есмь). В абсолютном, божественном сознании «Аз-Есмь» есть суждение тождественное: «Аз есмь Бытие», «Бытие есть Аз». Тварное «Аз» не содержит в себе всей полноты бытия, подобно «Аз» божественному; мнимая полнота тварного духа, отражая в своей среде тожественное суждение Единого Сущего, искажает его в суждение аналитическое: бытие есть признак и изъявление моего «аз»; нет другого бытия, кроме во мне содержимого и из меня истекающего. При таком отрицании укорененной в Боге реальности самосознание возгордившегося и признавшего себя богоравным духа становится для него темницей, его мир ирреальным, его «Аз» призрачным оформлением того Ничто, из которого он вызван к жизни, его «есмь» пред лицом божественного «Есмь» граничит с «не-есмь». Творец ожидает от возносимого Им над тварностью духа действия творческого: таким было бы превращение Имени в суждение синтетическое. «Аз есмь» должно значить: «Аз» есть «Есмь»; мое отдельное бытие («аз») есть Единый Сущий («Есмь») во мне, сыне; Сын и Отец одно. Логическая связка «есть» знаменует связь любви; без любви нет творчества, и сама любовь уже творчество. Творчески слышит она откровение «Аз-Есмь»; но Люцифер любви не имел.

209 ПОЛ и ПЛОТЬ. Люцифер вожделеет воплощения; но оно для него — запретный сад с четырьмя ключами райских рек. Ему нужно тело человека; но это тело — свет неприступный, пока двойной корень человеческого существа — духовный принцип пола, каким он был дан в раю, — погружен в колыбельное лоно Божие. Деннице необходимо извратить пол, выворотить его из небесной почвы наружу, ввести его в мир вещественных форм, подвести его под основной закон материи и множественности — диаду (наиболее открыто являющую свою сущность в борьбе полов). Чтобы так соблазнить человека, Люцифер облекается в свой женский двойник, Лилит. По еврейским легендам Лилит — первая (астральная) жена Адама, представшая ему во сне. Райское тело Адама, которое поэт видит движущимся лучезарным крестом, принимает по грехопадении подобие пентаграммы (твердыни самости). Пятиконечная печать Люцифера на теле человека искуплена таинством пяти голгофских ран.

213 ДЕЛЬФИЙСКОЕ EI. Значение этих двух букв на дверях Аполлонова храма в Дельфах в течение долгих веков представлялось загадочным. Плутарх посвящает им отдельное исследование.

742

Любопытно, что самое простое и вместе самое духовное толкование (EI — ЕСИ) не казалось толкователям достаточно содержательным. Архаическая эпоха святила глагол «быть», относя его к бытию божественному; эпоха позднейшая уже не ощущает при этом слове прежнего благоговения, хотя философия, которая в ней возникает из секуляризации древнего цельного знания, тотчас начинает рассуждать об истинно и мнимо сущем.

217 АЛЕФ и БЕТ суть первые, ТАВ — последняя буква еврейской азбуки. Кабала учит, что на теле человеческом невидимо начертан весь священный алфавит: сколько букв, столько тайн о Человеке.

225 ИОСАФАТОВ ДОЛ за воротами Иерусалима, белеющий камнями древних гробниц, будет, по еврейским легендам, местом Страшного Суда.

226 РОД ДЕВЫ. В видении св. Серафима Саровского Божия Матерь, указав на него ап. Иоанну, произносит слова: «И сей из нашего рода».

238 АСТРЕЯ — богиня Правды и Мира — с концом золотого века ушла на небо. Ее возврат на землю — мессианическое чаяние Вергилия.

242 ЦАРЮ НЕБЕСНЫЙ. «Хоровожатый (хорег) жизни» — буквальный перевод с греческого слов «жизни Подателю» в молитве Духу Святому.

***

В заключение привожу несколько строк из моего позднейшего размышления о существе гуманизма (см. стр. 447), выражающих основное узрение поэмы:

В том, что обычно зовут диалектикой исторического процесса, я вижу подобный спору Иова диалог между «Человеком и Тем, Кто вместе с образом Своим и подобием даровал ему и Свое отчее Имя АЗ-ЕСМЬ, дабы земной носитель этого Имени, блудный сын, мог в годину возврата сказать Отцу: Воистину ТЫ ЕСИ, и только потому есмь аз. Мой отрыв от Тебя опровергает само бытие мое. Ту видимость бытия, какою хочет обольстить и подкупить меня моя пустая, призрачная, мятежная свобода, отвергает мое благородство, родовая память, которую Ты в меня вложил, сотворяя, рождая меня. Имя, коим я себя именую, сжигает меня Твоим огнем. Ни отменить и истребить этого Имени, ни осуществить его я не могу. Ты восхотел, чтобы я был; и утверждая себя, я в самом противлении моем утверждаю Тебя. Пусть же Твое Имя, которым Ты знаменовал чело мое, будет на нем не печатью беглеца-Каина, но светом Отца на челе сына. — Таково будет, по христианскому упованию, последнее слово Человека в его долгой тяжбе с Богом, — в трагическом состязании, именуемом всемирною историей. Это слово будет впервые преодолением человеческой тварности и выходом его блуждающей свободы в истинную свободу чад Божиих».

743
Источник: Вяч. И. Иванов. Собрание сочинений. Брюссель, 1979. Т. 3. С. 740—743.
© Vjatcheslav Ivanov Research Center in Rome, 2006