Владеет Гробом род неверный!*
Пречистый Гроб, где Спас лежал,
Сквернится сатанинской скверной
И черным гноем хульных жал.
И голос слышится из Гроба:
«Кем адских сил сотрется злоба?»

Куда сокрылись паладины?
Заржавел их честной булат?
Что ж верных мир — не стан единый?
Не рдеет крест на злате лат?
Чья вера Гроб Христов восставит?
Кто пленный Гроб от мук избавит?

Над мглою вод, над сушей темной
Святой промчался ураган
И разбудил от лени томной
Град запертой и спящий стан.
С бойницы каждой зовы брани:
«В поход! Вставайте, христиане!»

Обличья ангельские мимо
По стогнам реют — и молчат.
В слезах влекутся пилигримы,
У городских ворот стучат;
Гласят о попранной святыне,
О беспощадном Сарацине.

Встает заря, омыта кровью,
Над христианской стороной.
Сердца горят одной любовью,
Мрачатся скорбию одной.
И каждый меч и крест хватает
И дом родимый покидает.

Не видно слез, не слышно жалоб:
Железный ринулся набег.
Пр<и>гнулись <?> доски шатких палуб.
За синим морем брезжит брег.
Вослед отцам стремятся дети,
Тягчат уловом божьи сети.*

Хоругвь победная развита.
Старейших храбрость впереди.
Все видят: в небо дверь открыта
Знаменовавшим на груди
Тот знак, что от мечей — ограда;
Но пасть в бою — милей награда.

В бой, христиане! Божьи рати
Над вами, с молнией очей.
Купается до рукояти
В крови поганой сталь мечей.
Венцы Христолюбивым воям!
Мы кровью вражьей Гроб омоем.

Владычица приосеняет
Покровом Сил земную рать.
Чьи взоры облак затемняет,
Того приемлет в лоно Мать.
Се преклоняет лик небесный
К ужасной сече, схватке тесной.

К святым местам, чрез пламя битвы!
Глухой из Гроба слышат глас.
Вину победа и молитва
Там снимут с оскверненных нас.
Князь мира, смерть твоей державе,
Господень Гроб явлен во славе.