Сереброкрылые, предъ скорою кончиной
Подъемлютъ лебеди дотоль имъ чуждый гласъ
И сладостно поютъ надъ влажною равниной,
Поютъ, блаженные, что близокъ воли часъ,

Что бога своего узрятъ чрезъ мигъ единый,
Едва земного дня послѣдній лучъ угасъ...
Пророкамъ Феба вѣрь! вѣрь пѣсни лебединой:
Удѣлъ отрадный ждетъ за гранью жизни насъ!

Сподвижникъ лебедей въ священствѣ Аполлона,
Я ль не возрадуюсь, грядя къ нему на лоно,
Не воспою его, восторженный пророкъ?

Прославимъ Вѣщаго, пока година наша,
И словомъ мудрости исполнимъ краткій срокъ:
Еще смертельная, о други, медлитъ чаша!

Въ зрачкахъ земныхъ зажженъ свѣтъ солнцъ богоявленный,
Да видимъ славу дня и звѣздный хоръ ночей,
И въ строгой прелести возвышенныхъ рѣчей
Да любомудрствуемъ о красотѣ вселенной.

Мудрецъ позналъ, одинъ, даръ цѣлостный очей:
Онъ, пристальный, вперясь въ уставъ свѣтилъ нетлѣнный,
Мятежный духъ миритъ и разрѣшаетъ плѣнный, —
И, сынъ горящихъ сферъ, онъ — откликъ ихъ лучей.

Въ разумномъ рвеніи дружася съ Музой красной, —
Да жизнь содѣлаемъ гармоніей согласной, —
Съ пѣвучимъ голосомъ намъ боги дали слухъ.

И, вольной Музы другъ, біенью сердца вѣрный,
Насъ окрыляетъ ритмъ и движетъ властно духъ
Харитой свѣтлою и стройностью размѣрной.

«Солонъ»! воскликнулъ жрецъ: «Щадятъ васъ дивно годы!
Вы — дѣти, Эллины, и старца нѣтъ межъ васъ!
Безпечные, вамъ чуждъ временъ могильный гласъ:
Ихъ память стёръ огонь, и слѣдъ ихъ смыли воды.

«Когда жъ сбывалъ потопъ и пламень міра гасъ,
Вы возраждалися, смѣнивъ погибшихъ роды,
Безъ музъ и безъ письменъ, сѣвъ молодой свободы...
Но вѣчно Нилъ святой спасалъ въ Египтѣ насъ.

«Мы сохранили вамъ завѣтныя скрижали.
Въ законахъ доблести отцы твои мужали.
О гость, то былъ земли прекраснѣйшій народъ!

«Онъ свергъ съ племенъ ярмо надменной Атлантиды.
О гость! она цвѣла, — а нынѣ хороводъ
Надъ ней пустынныя ведутъ Океаниды».