О, Фантазія! ты скупцу подобна,
Что́, лепты́ скопивъ, ихъ раститъ лихвою,
Малый мѣди вѣсъ обращая мудро
      Въ золота груды.

Такъ и ты растишь многовстрѣчной Жизни
Опытную дань въ міръ безъ мѣръ и граней;
Въ немъ размѣрный строй Піеридъ водитель
      Зиждетъ согласный.

Сидя надъ волной родниковъ обильныхъ,
Цѣпи ты плетешь изъ твоихъ сокровищъ,
Вязью золотой ты любимцу вяжешь
      Крылья желаній.

Все, что́ Жизнь сулитъ на пути далекомъ,
Въ руки ты даешь — и вѣсы бросаешь:
«Ты забудь о той! ты въ моихъ забудься
      Легкихъ объятьяхъ!»

Поступью чужой ты на ложе всходишь;
Но скользитъ съ главы многоцвѣтный пэплосъ:
Гнѣвенъ, онъ бѣжитъ... Ахъ! чѣмъ ты нѣжнѣе,
      Онъ неудержнѣй!..

Кроткіе, тебѣ всѣхъ милѣй поэты;
Жарче ихъ любовь, но больнѣй измѣна:
И меня сковать ты, Сирена, хочешь
      Пѣснью коварной:

«О, не довѣряй оснащеннымъ до́скамъ,
Ни пустынныхъ волнъ раменамъ упругимъ:
Къ брегу не плыви, чьи тебя вспоили
      Воды живыя!

«Видитъ взоръ отсель той страны святыни:
Днями и людьми древній блескъ поверженъ;
Арки тернъ глушитъ, держитъ плющъ колонны
      Цѣпкою лапой.

«Мраморы боговь, съ искаженнымъ ликомъ,
Съ блѣдностью ланитъ, а не краской жизни, —
Плѣнныя толпы́ — въ безалтарныхъ сѣняхъ
      Гордо стѣснились.

«Плещетъ ли тебѣ голубая влага
Зовомъ нѣжныхъ волнъ? О, не вѣрь блудницѣ!
Прижимая станъ, она гибко новый
      Берегъ объемлетъ.

«Старому жъ клялась сладкозвучной клятвой —
Лишь его любить, и брала залогомъ —
Въ пестрыхъ поясахъ, на скалахъ прибрежныхъ —
      Желтые храмы...

«Льстивыя уста!.. Но запомни слово:
Теменъ будетъ смыслъ ихъ нѣмыхъ гармоній,
Коль не я тебѣ передамъ ихъ рѣчи.
      Будемъ же дру́жны!»

— «О, Фантазія! я тебѣ ль не вѣренъ?
Но не мнишь ли ты, будто я не воленъ?
Въ край боговъ пойду безъ тебя насытить
      Алчныя очи!

«Кликну Фебовъ кличъ по пещерамъ горнымъ,
Надъ ключами водъ, въ кипарисныхъ рощахъ:
Голосъ подадутъ, боязливо прячась,
      Вѣчныя нимфы.

«Выглянутъ, смѣясь, изъ-за вѣтокъ темныхъ,
Лугъ мой окружатъ одичалымъ роемъ,
Много скажутъ тайнъ, заведутъ и пляски
      Лунною ночью.

«Ты же, крадучи́сь, вся — любовь и ревность,
По моимъ слѣдамъ ты скитаться будешь,
Скована навѣкъ талисманомъ звонкимъ —
      Лирой моею!»