Люцина.

Такъ, — въ срамѣ крови, въ смрадѣ пепла,
Изъязвлена, истощена, —
Почти на Божій день ослѣпла
Многострадальная страна...

Къ тебѣ безжалостна Люцина
Была, о мать, въ твой срокъ родовъ,
Когда послѣдняя година
Сомкнула ветхій кругъ годовъ, —

Когда старинныя зачатья,
Что ты подъ сердцемъ понесла,
Въ кровяхъ и корчахъ ты въ объятья
Зловѣщей Паркѣ предала!

Кто душу юную взлелѣетъ?
Какой блюститель возроститъ?
Чей духъ надъ ней незримо вѣетъ?
Что за созвѣздіе блеститъ?

Свою-жъ грызущій, въ буйствѣ яромъ,
Отъ плоти плоть, отъ кости кость, —
Народъ постигнетъ ли, что съ даромъ
Къ нему нисходитъ нѣкій гость?

Гдѣ ангелъ, что изъ яслей вынетъ
Тебя, душа грядущихъ дней? —
И скопища убійцъ раздвинетъ,
И сонмы мстительныхъ тѣней,

Что вихремъ вѣютъ съ океановъ,
Встаютъ съ полей безславныхъ битвъ,
Гдѣ трупы тлѣютъ безъ кургановъ,
Безъ примирительныхъ молитвъ, —

Встаютъ съ родныхъ полей, волнуясь,
Кровавыхъ поймъ людской покосъ, —
Сгубить, въ толпахъ живыхъ бѣснуясь,
Ростокъ, зовущій благость росъ...

Елей разлитъ, свѣтильня сохнетъ,
Лампада праздная темна:
Такъ, въ тлѣньи медленномъ, заглохнетъ
Многострадальная страна...

Но да не будетъ!.. Скрой, Люцина,
Дитя надеждъ отъ хищныхъ глазъ!..
Все перемнется въ насъ, что глина;
Но сердце, сердце — какъ алмазъ.