Скорбь нашла и смута на Мэнаду;
Сердце въ ней тоской захолонуло.
Недвижимо у пещеры жадной
Стала безглагольная Мэнада.
Мрачнымъ окомъ смотритъ — и не видитъ;
Душный ротъ разверзла — и не дышитъ.
И текучія взмолились Нимфы
Изъ глубинъ пещерныхъ за Мэнаду:

„Влаги, влаги, влажный богъ!..

„Я скалой застыла острогрудой,
„Разсѣкая черные туманы,
„Высѣкая лучъ изъ хлябей синихъ...
„Ты рѣзни,
„Полосни
„Зубомъ молнійнымъ мой камень, Діонисъ!
„Млатомъ звучнымъ источи
„Изъ груди моей застылой слезъ ликующихъ ключи“...

Бурно ринулась Мэнада,
Словно лань,
Словно лань, —

Съ сердцемъ, вспугнутымъ изъ персей,
Словно лань,
Словно лань, —
Съ сердцемъ, бьющимся, какъ соколъ
Во плѣну,
Во плѣну, —
Съ сердцемъ яростнымъ, какъ солнце
Поутру,
Поутру, —
Съ сердцемъ жертвеннымъ, какъ солнце
Ввечеру,
Ввечеру...

Такъ и ты, встрѣчая бога,
Сердце, стань...
Сердце, стань...
У послѣдняго порога,
Сердце, стань...
Сердце, стань...
Жертва, пей изъ чаши мирной
Тишину,
Тишину! —
Смѣсь вина съ глухою смирной —
Тишину...
Тишину...