604 В «Бор. и Меж.» статья эта (стр. 148-159) и «Экскурс: О Секте и догмате» (стр. 160-163) предваряются на стр. 147 примечанием В.И.: Доклад в петербургском Обществе Ревнителей Художественного Слова. Напечатан в «Трудах и Днях издательства Мусагет». 1912 №1, стр. 3-10.
Экскурс «О Секте и Догмате» — заимствован из речи, произнесенной в Петербурге в январе 1914 г. на публичном «Диспуте о современной литературе»; стенограмма речи напечатана в журнале «Заветы» за 1914 г., кн. II, отд. 2, стр. 80 сл. «Тетрадь» «Трудов и Дней», в которой появилась статья «Мысли о Символизме» была не только первым № 1912 г., но первым №
журнала новорожденного. Его начал издавать Эмилий Метнер, глава издательства «Мусагет», с целью создать орган символизма в противоположность «Аполлону», становившемуся все более и более акмеистическим. В своем заявлении «От Редакции» Э.К. Метнер пишет: «Труды и Дни ставят себе двойную цель. Первое специальное назначение журнала — способствовать раскрытию и утверждению принципов подлинного символизма в области художественного творчества. Другое и более общее его назначение — служить истолкователем идейной связи, объединяющей разносторонние усилия группы художников и мыслителей, сплотившихся под именем Мусагета.» Объявление о журнале гласило:
За год до появления «Трудов и Дней» В.И. сообщает Блоку, что «Мусагет» и он «давно» подумывают «о периодическом издании совсем иного, чем обыкновенно бывает, порядка.» И в том же письме от 20 января 1911 г. он уточняет: — «‘Дневник трех поэтов’ (вместе под одним заголовком трое — Вы, Андрей Белый и я...)». Что значит это — «давно»?
Блок пишет В.И. 13 февраля 1910 г.: «Дорогой Вячеслав Иванович, Я не иду к Вам лично, а пишу Вам потому, что у Вас живет А. Белый...» (Следует деловая часть об организации спектакля в память В.Ф. Комиссаржевской). В.И. письмом от 16 февраля просит Блока придти в Академию (так сотрудники «Аполлона» называли образовавшееся при журнале «Общество ревнителей художественного слова»), где Андрей Белый будет выступать с докладом о ямбе. А. Белый утверждал впоследствии: В.И. делал «все возможное, чтобы сгладить шероховатости моих отношений с Блоком.» («Между двух революций». Ленинград, 1913, стр. 393). Но Блок упорствует; отвечая В.И. на следующий же день, он кончает письмо (опять по поводу спектакля) словами: — «Нет, я не хочу усложнять и без того сложного, и не приду завтра в академию. Понимаю, что Вы любите Б.Н. Целую Вас. Любящий Вас Ал. Блок. 17 февраля 1910.» (Б.Н. — Борис Николаевич Бугаев — Андрей Белый. — О.Д.) Но, в начале ноября того же 1910 года Блок, будучи в Москве, пошел на лекцию Белого о Достоевском, и там произошло полное примирение между поэтами после длительной ссоры, вспыхнувшей еще в 1907 г. А. Белый был в
восторге. Он пишет В.И.: «Дорогой, любимый, милый Вячеслав! Целую Тебя. Хотел бы видеть. Скоро уезжаю за границу — просто. Верю Тебе. Свершилось То, о чем мы с Тобой говорили когда-то: А.А. Блок и я примирились. Теперь я ближе, еще ближе к мысли о трех нас — в литературе по крайней мере. Ты, он, я — будем же вместе. (...) Любящий Тебя нежно Твой брат Борис Бугаев.» Письмо это (что обычно для Белого) не датировано, но время его написания легко определяется по содержанию. «Давно» В.И. в отношении к «Дневнику трех поэтов» не может предшествовать времени примирения Блока и Белого, т.е. ноябрю 1910 г. Первое литературное единение трех поэтов осуществилось в начале 1912 г. Коротка была жизнь «Трудов и Дней». Уже в мае того же года обнаружилось резкое идеологическое расхождение Метнера с Белым, и бурный спор редакторов сказался гибелью журнала. Об Эмилие Карловиче Метнере (1872-1936), об истории «Трудов и Дней» как и о судьбах всех других журналов и альманахов той поры рассказано в третьем томе этого издания. По просьбе Метнера для первой тетради «Трудов и Дней» В.И. написал статью об «Орфее». (Статья редакционная по поводу печатаемой «Мусагетом» серии «избранных произведений литературы мистической», отмеченной «знаком Орфея»). Статья эта по характеру своему и своим темам соответствует содержанию третьего тома (этого изд.), в который она и помещена; но в конце ее В.И. ставит вопрос — «Кто был для эллинов божественный вождь хора?» — и говорит о стихиях творческого духа; заключительный абзац статьи как-бы дополняет отдел «Искусство и Символизм». Вот он: «Мусагет — ‘водитель Муз’. Вокруг лучезарного лирника движется согласный хоровод богинь — дочерей Памяти. Как планетные души окрест солнца, движась, творят они гармонию сфер. Кто был для эллинов божественный вождь хора? Одни говорили: «Аполлон»; другие: «Дионис». Третьи—младшие сыны древней Эллады — утверждали мистическое единство обоих. «Их двое, но они — одно», говорили эти: «нераздельны и неслиянны оба лица дельфийского бога». Но кто же для эллинов был Орфей? Пророк тех обоих, и больший пророка: их ипостась на земле, двуликий, таинственный воплотитель обоих. Лирник как Феб, и устроитель ритма (εὕρυϑμος) он пел в ночи строй звучащих сфер и вызывал их движением солнце, сам — ночное солнце, как Дионис и страстотерпец, как он. Мусагет мистический есть Орфей, солнце темных недр, голос глубинного, внутренне-опытного познания. Орфей — движущее мир творческое Слово; и Бога-Слово знаменует он в христианской символике первых веков. Орфей — начало строя в хаосе; заклинатель хаоса и его освободитель в строе. Призвать имя Орфея значит воззвать божественно-организующую силу Логоса во мраке последних глубин личности, не могущей без него осознать собственное бытие: «fiat Lux».