Как, сердце-гроб, ты глухо и темно,
Когда уста слагают «Аллилуя», —
Умильные, — все божески милуя,
Что, божеским огнем озарено!
О, солнечность души! Твое зерно —
Ужели мрак? И мертвую хвалу я
Несу, лучась, в причастьи поцелуя?
И мед мой — смерть? И ночь — мое вино?
Как сохлый жезл, прозябший розой рдяной,
Светило дня на вечери страстной
Красуется ль, мертвец, разверстой раной?...
Незримая! не ты ли дышишь мной,
И купою цветет благоуханной
Бесплодный крест моей тюрьмы земной?