К. Ю. Лаппо-Данилевский. Комментарий: М. С. Альтман. Разговоры с Вячеславом Ивановым.

7-го ноября — Дата указана по старому стилю. Первый разговор между М. С. Альтманом и В. И. Ивановым состоялся через 5 дней. (См. дневн. от 24 нояб. 1920 г.).

Четыре года был он с нами — Официальная дата начала работы в Баку — 19 нояб. 1920 г., когда Научная ассоциация Бакинского университета закрытой баллотировкой единогласно утвердила В. И. Иванова в должности профессора. В течение

четырех последующих лет он ведет семинарии, читает лекции по древней и новой литературе (как русской, так и западной), истории религии и европейской философии; преподает древние и новые языки. Событием в культурной жизни Баку стали публичные лекции В. И. Иванова, неизменно собиравшие полные аудитории, а также его участие в обсуждении стихов Г. А. Харазова, А. Е. Крученых, Ю. Е. Дегена и др. (См. подробнее: Котрелев Н. В. Вяч. Иванов — профессор Бакинского университета // УЗ ТГУ. С. 326—339.) Преподавание в университете прекратилось незадолго до 28 мая 1924 г., когда В. И. Иванов в сопровождении В. А. Мануйлова выехал в Москву на Пушкинские торжества. Получение визы в столице стало основанием для удовлетворения Бакинским университетом просьбы В. И. Иванова о «командировании за границу на 1 год с сохранением содержания, без пособия». После непродолжительного пребывания в Москве, описанного в мемуарах В. А. Мануйлова, 28 авг. 1924 г. В. И. Иванов уезжает с семьей из Москвы в Рим.

...он быстро оброс друзьями и учениками — об учениках B. И. Иванова в Бакинском университете, их дальнейшей судьбе и степени участия в артистическом кружке «Чаша» см. мемуары В. А. Мануйлова (Мануйлов В. О Вяч. Иванове. C. 352—353), а также воспоминания Л. В. Ивановой об отце (Иванова Л. Восп. С. 100—106). Особенно близкие отношения связывали В. И. Иванова с М. С. Альтманом, В. А. Мануйловым, К. М. Колобовой и Е. А. Миллиор, пронесшими через всю жизнь светлую память о своем учителе.

Чеботаревская Александра Николаевна (1869—1925) — близкий друг семьи Ивановых, свояченица Ф. Сологуба, переводчица с. французского и немецкого языков (произведения Г. де Мопассана, В. Гюго, А. де Ренье, А. Франса, Н.-Э. Ретифа де ла Бретонна, Г. Клейста и др.), литературный и театральный критик, автор статей, появлявшихся до революции на страницах «Русской мысли», «Русских ведомостей», «Речи» и т. д. Ее знакомство с В. И. Ивановым произошло зимою 1903 г. в Париже, в Школе общественных наук, организованной M. M. Ковалевским, где поэт читал курс лекций о культе Диониса и прадионисийстве. Ал. Н. Чеботаревская впоследствии подолгу гостила в семье Ивановых в Женеве, Петербурге, Риме, Москве, Баку. Об истории возникновения посвященных ей стихотворений В. И. Иванова «Кассандре» (1903), «Осенью» (1904),

«Повилики» (1906) см. ниже («Разг.», 5 окт. 1921 г.). История этой многолетней дружбы в значительной мере восстанавливается по письмам Ал. Н. Чеботаревской к поэту (РГБ, ф. 109, карт. 36, № 20—24, 30), с неизменной симпатией следившему за ее литературной деятельностью.

Особенно велико было участие В. И. Иванова в переводе «Мадам Бовари» Г. Флобера, выполненном Ал. Н. Чеботаревской (1 изд. — 1914); в нач. 1917-го она посчитала необходимым обратиться к поэту в связи с предполагавшимся переизданием перевода. Отказываясь от всяческих гонораров, В. И. Иванов писал ей из Сочи 14 февр. 1917 г.: «Отвечая на Ваш вопрос о моем согласии на переиздание у М. и С. Сабашниковых: в Москве сделанного Вами при моем сотрудничестве перевода романа „Госпожа Бовари“ (Гюстава Флобера), настоящим заявляю, что я, с своей стороны, на это переиздание согласен при условии, что имя мое не будет значиться на обложке и в заглавии книги (хотя упоминанию о моем частичном содействии переводу в предисловии переводчицы, если Вы непременно этого желаете, не препятствую)...» (ИРЛИ, ф. 189, № 92, л. 14). В связи с отъездом в 1920 г. на юг В. И. Иванов поручил Ал. Н. Чеботаревской ведение своих дел в Москве; в письме из Кисловодска от 27 окт. 1920 г. поэт сообщал ей о получении 30 тысяч рублей, переведенных ему через Центропечать (там же, л. 25).

Об обстоятельствах, вызвавших осенью следующего года приезд Ал. Н. Чеботаревской в Баку, подробно писала Л. В. Иванова:

«В эти два года, когда мы жили в курильне, к общим трудностям приложились еще разные невзгоды. У Димы [Димитрия, сына В. И. Иванова. — К. Л.-Д.] бывали очень опасные острые бронхиты с высокой температурой. Осенью 1921 г. я заболела брюшным тифом и пролежала в лазарете 60 дней, покинув двух моих бедных сирот. Тогда приехала в Баку, чтобы нас выручить, Александра Николаевна Чеботаревская, „Кассандра“. После 60 дней тифа с рецидивом наш милый доктор Тарноградский продержал меня в постели еще почти месяц, и на это время Кассандра взяла меня к себе в свою комнату. (Она сняла себе комнату в городе.) Она же выхаживала Вячеслава, когда у него в этот же период сделалась желтуха» (Иванова Л. Восп. С. 98—99).

19 авг. 1922 г., видимо, в связи с предполагавшимся отъездом Ал. Н. Чеботаревской в Москву, В. И. Иванов оформил на ее имя две доверенности, в первой из которых утверждалось ее «полное распоряжение имуществом», находившимся в бывшей квартире В. И. Иванова в Москве (Б. Афанасьевский пер., д. 4, кв. 3), а во второй — право на получение причитающихся ему гонораров и других денежных сумм (ИРЛИ, ф. 189, № 92, л. 63—65). Ал. Н. Чеботаревская была среди провожавших Вячеслава Иванова за границу 28 авг. 1924 г. (о ее душевной болезни и трагической гибели см.: II, 724—726). О посвящении «Разг.» памяти Ал. Н. Чеботаревской говорится лишь в предисловии, формально оно отсутствует.

...и если, по временам, и гневаемся... это гнев живого на живого — парафраз стиха эпиграммы В. И. Иванова «Странник и статуи» (1891; I, 626): «На живых то гнев живых!»

1921

«Трагический зверинец» — речь идет о сб. рассказов: Зиновьева-Аннибал Л. Д. Трагический зверинец. СПб.: Оры, 1907. Он включает новеллы «Медвежата», «Журя», «Волки», «Глухая Даша», «Чудовище», «Машка», «Царевна-Кентавр», «Черт», «Воля». После напечатания сборника сочувственные рецензии на него появились в ряде изданий; А. А. Блок, назвав эту книгу «замечательной», дал ей следующую характеристику в ст. «Литературные итоги 1907 года»: «...в последней книге писательница овладела словами — теми словами, которые она избрала себе в бездне языка, которых искала мятежно и наконец обуздала, как диких коней; это — слова о забытом и страшном, которого мы дичимся, потому что оно поет о свободе, свистит, как ветер в уши. Вся книга говорит о бунте, о хмеле, молодости, о любви тела, о звериной жалости и о человеческой преступности. Об этом любят говорить утонченно; Зиновьева-Аннибал сказала об этом, как варвар, по-детски дерзостно, по-женски таинственно и просто, как может сказать человек, чего-то единственно нужного не передавший. Оттого книга рассказов „Трагический зверинец“ — одинаково волнует простые души и останавливает внимание одряхлевших под бременем литературного опыта» (Блок А. А. Собр. соч. в 8-ми т. М.; Л., 1962. Т. 5. С. 226).

Зиновьева-Аннибал Лидия Дмитриевна (1866—1907) — писательница-символистка, вторая жена В. И. Иванова. Их знакомство состоялось в Риме в 1893 г. благодаря И. М. Гревсу. Вспыхнувшая взаимная любовь, подобная, по словам В. И. Иванова, «весенней дионисийской грозе», привела его к разрыву с первой женой Д. М. Дмитриевской (1895) и соединила двух любящих. Возвратившись из-за границы в Петербург в 1905 г. окончательно, Ивановы сняли квартиру на Таврической улице; здесь на «башне» проходили знаменитые ивановские «среды» в 1905—1907 гг., объединявшие цвет русской артистической, литературной и философской интеллигенции. О роли Л. Д. Зиновьевой-Аннибал на этих встречах вспоминал Н. А. Бердяев в ст. «Ивановские среды»: «Душой, психеей „Ивановских сред“ была Л. Д. Зиновьева-Аннибал. Она не очень много говорила, не давала идейных решений, но создавала атмосферу даровитой женственности, в которой протекало все наше общение, все наши разговоры...» (Рус. лит. XX в. С. 99). Супружество с Л. Д. Зиновьевой-Аннибал стало для В. И. Иванова, по его собственному выражению, «порою почти непрерывного вдохновения и напряженного духовного горения» (там же, с. 94). Вторая жена поэта скончалась от скарлатины 17 окт. 1907 г. в Загорье (поместье в Могилевской губернии), помогая бороться с эпидемией этой болезни среди крестьянских детей.

Principium individuationis — философский термин, заимствованный А. Шопенгауэром у средневековых схоластов. Несмотря на то, что М. С. Альтманом был предложен вариант перевода «принцип выделения», далее мы будем следовать воле В. И. Иванова, выраженной в статье «Ты еси» (1907; III, 267), где он перевел «principium individuationis» как «начало индивидуации». Согласно учению немецкого философа, мировая Воля, будучи «вполне различна от своего явления и вполне свободна от всех его форм», реализуется в объекте как множество через пространство и время (см.: Шопенгауэр А. Мир как Воля и представление / Пер. А. Фета. 4-е изд. СПб.: Изд-во Маркса, б. г. С. 115).

«Нет» — речь идет о кн.: Зиновьева-Аннибал Л. Д. Нет! Рассказы / Посмертное изд. под ред. Вяч. Иванова. Пб.: Алконост, 1918. Название книге было дано В. И. Ивановым. Ср. «Разг.» от 16 янв. 1921 г.

...безысходность, кружение в себе самой Воли — согласно А. Шопенгауэру, мир есть не что иное, как порожденные единой Волей представления, а их разрушение — лишь возвращение к своему источнику.

...когда этот рассказ впервые появился в «Тропинке» — См.: Зиновьева-Аннибал Л. Д. Даша Глухая // Тропинка. 1906. № 18. С. 794—806; № 19. С. 825—838.

«Тропинка» — детский журнал, издававшийся поэтессой и драматургом Поликсеной Сергеевной Соловьевой (Allegro) в 1906—1912 гг. совместно с Н. Манасеиной. В нем сотрудничали А. Блок, С. Городецкий, Вяч. Иванов, А. Ремизов, Ф. Сологуб, 3. Венгерова, А. Толстой, К. Чуковский и др. В. И. Иванов высоко ставил лирику Поликсены Соловьевой, сестры столь ценимого им философа В. С. Соловьева (о его отношениях с В. И. Ивановым см. в коммент. к «Разг.» от 5 окт. 1921 г.); в своей ст. «Поликсена Соловьева (Allegro) в песне и думе» он утверждал, что основную идею ее лирики составляет «путь личности ввысь, путь к чуду — земная верность и преображение личной любви в гранях личной жизни» (Рус. лит. XX в. С. 174; ей посвящено три стих. В. И. Иванова — см. II, 318—319, 328—330).

Русский народ... или Богоносец (Христофор), или сатаноносец — после революции 1917 г. в высказываниях В. И. Иванова о русском национальном характере все большее место занимают суждения о его антиномичности (об аналогичном процессе можно говорить применительно к Н. А. Бердяеву), перекликаясь с раздумьями, выраженными в стих. «Месть мечная» (1904):

Подобные размышления сочетались у В. И. Иванова с суждениями о богоизбранности русского народа (впервые выражены в наброске «Евреи и русские» (1888—1889) — РГБ, ф. 109, к. 4, № 15), которая понималась как приверженность христианской идее: «Если народ наш называли „богоносцем“, то Бог явлен ему прежде всего в лике Христа; и народ наш — именно „Христоносец“, Христофор» («О русской идее», 1909; III, 336). Источник этой двойственности, как нам кажется,

коренится в следующем убеждении В. И. Иванова: «Основная черта нашего народного характера — пафос совлечения, жажда совлечься всех риз и всех убранств и совлечь всякую личину и всякое украшение с голой правды вещей. С этою чертой связаны многообразные добродетели и силы наши, как и многие немощи, уклоны, опасности и падения» (там же, с. 332).

Другие же, как Андрей Белый, во всех уклонениях от данного метра — видели ритм — начало стиховедческих штудий Андрея Белого относится к 1908 г., когда, изучив специальную литературу в этой области на русском и немецком языках, он приходит к выводу о том, что ритм определяется пропуском метрических ударений. Это основное положение было развито поэтом в статьях второй половины 1900-х годов: «Лирика и эксперимент», «Опыт характеристики русского четырехстопного ямба», «Сравнительная морфология ритма русских лириков в ямбическом диметре» и т. д. (см.: Белый А. Символизм. М.: Мусагет, 1910. С. 238—428), а также в ряде последующих работ.

В. Брюсов, выпустивший недавно учебник «поэтики» — имеется в виду кн.: Брюсов В. Я. Краткий курс науки о стихе: (Лекции, читанные в студии стиховедения в Москве 1918 г.). Ч. I. Частная метрика и ритмика русского языка: (Основы русской метрики). М., 1919. Критический разбор этой, а также вышедшей на год раньше кн. В. Брюсова «Опыты по метрике и ритмике, по эвфонии и созвучиям, по строфике и формам» (М.: Геликон, 1918) см. в ст. В. И. Иванова «О новейших теоретических исканиях в области художественного слова» (1922; IV, 640—642), а также в его рецензиях на ст. Р. О. Якобсона (РГАЛИ, ф. 2164, оп. 2, № 5) и Б. В. Томашевского (РГБ, ф. 109, карт. 5, № 82).

«Аттика и Галилея» — стихотворение В. И. Иванова (впервые в журн. «Вопросы жизни», 1905, № 8; вошло в «Cor Ardens»; II, 268). Каждый стих в нем представляет собой четыре стопы, разделенные обязательной цезурой, количество слогов в стопах варьируется. Несмотря на явную попытку использования опыта античной ритмики, стихотворение разделено на четверостишия с перекрестной рифмовкой.

...Минский исправляет Гнедичу метр — в предисловии к собственному переводу Илиады (Гомер. Илиада / Пер. Н. М. Минского. М.: Изд-во К. Т. Солдатенкова, 1896) поэт-символист Н. М. Минский (1855—1937) обосновывал необходимость

перевода Гомера «правильным гекзаметром» (только с дактилическими стопами), а не смешанным (чередованием хореических и дактилических), как у Н. И. Гнедича.

...Гете... Шиллера... старательно подгонял под метр — несомненное преувеличение. Дружба двух великих поэтов, возникшая в 1794 г. и продолжавшаяся до смерти Ф. Шиллера в 1805 г., была отмечена уважением творческой свободы друг друга. По всей видимости, М. С. Альтман неточно передает смысл высказывания В. И. Иванова, который в ст. «Гете на рубеже двух столетий» (1912) так определил роль дружбы с Шиллером в жизни Гете: «Но боги посылают ему великое ободрение и помощь в виде дружбы с Шиллером. Это было в 1794 году, когда Шиллер пригласил Гете вести вместе с ним и Вильгельмом Гумбольдтом издание журнала „Оры“. Прежде Шиллер, который был моложе Гете на десять лет, его побаивался, а Гете решительно хмурился на неистребимое в Шиллере идейное наследие годов „бури и натиска“. Отныне противоположность их душ должна была стать причиной не расхождения, а глубокого и плодотворного сближения. <...> Шиллер сделался для Гете не только глубочайшим ценителем его вдохновений, но и мудрым пестуном его замыслов» (IV, 135—136).

Вчера говорили о реализме и романтизме — наиболее полно свой взгляд на проблему соотношения этих литературных стилей был выражен В. И. Ивановым в ст. «Две стихии в современном символизме» (1908), где утверждалось, что в данном случае речь идет о двух «равнодействующих и соревнующих между собою принципах художественной деятельности»: «с одной стороны, принцип ознаменовательный, принцип обретения и преображения вещи, с другой — принцип созидательный, принцип изобретения и преобразования» (II, 546). Реализм, таким образом, ставит своей задачей «утверждение вещи, имеющей бытие», романтизм — «вещи, достойной бытия». Писатель-реалист стремится к объективной правде, романтик — к субъективной свободе, что приводит к выводу, что в первом случае реализм не только эстетическая норма, но и гносеологическая основа миросозерцания; во втором же — «философское убеждение в нормативном призвании автономного разума» (II, 547).

Сиповский Василий Васильевич (1872—1930) — литературовед, автор фундаментальных трудов о русской литературе XVIII в. В 1919—1922 гг. — профессор и проректор университета в Баку.

Ложноклассицизм — получивший во второй половине XIX в. широчайшее распространение литературоведческий термин для обозначения французского и русского классицизма (введен В. Г. Белинским в 1840 г. в ст. «Горе от ума»). При его употреблении анализ романтизма и классицизма как конкретно-исторических стилей заменялся оценочными суждениями, что тормозило объективное исследование проблемы. Хотя термин уже в конце XIX в. вызывал возражения ряда ученых и писателей (П. Д. Боборыкин, Ф. Д. Батюшков, А. А. Веселовский, Ф. Г. де ла Барт и др.), он не был в России изжит из школьного и университетского образования вплоть до 1930-х гг. Ср. в ст. О. Э. Мандельштама «О природе слова» (1922): «...ложноклассицизм — кличка, данная школьным невежеством и прилепившаяся к большому стилю».

Когда же писал «Кормчие звезды» — первая книга стихов В. И. Иванова, замысел которой встретил поддержку у В. С. Соловьева, объединила его стихотворения 1890-х гг. (Иванов В. И. Кормчие звезды: Книга лирики. СПб., 1903; I, 513—706).

Флоренский Павел Александрович (1882—1937) — ученый, философ и богослов. Его знакомство с В. И. Ивановым произошло еще на «башне» в 1908 г. Их сближение нужно отнести к 1915—1916 гг., оно отразилось в посвящении П. А. Флоренским В. И. Иванову работы «Не восхищение непщава: (К суждению о мистике)» (Богословский вестник. 1915. №№ 7—8; отд. оттиск: Сергиев Посад, 1915). О сотрудничестве при попытке публикации поэмы В. И. Иванова «Человек» и предполагавшихся к ней комментариях П. А. Флоренского см.: III, 737—738. Последний разговор П. А. Флоренского с В. И. Ивановым, содержание которого неизвестно, состоялся 9—10 июля 1924 г. во время посещения Ивановым Сергиева Посада, перед тем как он навсегда покинул Россию (см.: Мануйлов В. О Вяч. Иванове. С. 358).

...на Великом [Никейском] Соборе был великий спор — имеется в виду история догматических споров, вызванных появлением арианства. Впервые антитринитарные взгляды Арий сформулировал в 318 г., утверждая, что Сын не вечен, не существовал до рождения, не был безначальным. На состоявшемся в 325 г.

Никейском соборе арианство было осуждено как ересь, а в Символ Веры введено догматическое уточнение: ὁμοούσιος τῳ Πατρί («единосущный Отцу»). Последовавшие за Никейским собором длительные споры привели к окончательному торжеству омусианства на Константинопольском соборе 381 г., созванном Феодосием Великим. В своей кн. «Столп и утверждение Истины: Опыт православной феодицеи в двенадцати письмах» (М.: Путь, 1914) о. Павел Флоренский касается данной проблематики в III письме, посвященном Триединству: «Вся сила таинственного догмата разом устанавливается единым словом ὁμοούσιος, полновластно выговоренным на Соборе 318-ти, потому что в нем, в этом слове, — указание и на реальное единство, и на реальное различие» (с. 54). Оценку этого события В. И. Ивановым см. в его ст. «Экскурс: О секте и догмате» (1912, II, 613).

…спор шел о букве «иот» — сведение проблемы Единосущия к вопросу об одной букве, возможно, содержит намек на учение Каббалы, одно из основных положений которого заключается в том, что Бог творит мир посредством тайны сжатия (Сод га цимцум). Бесконечный (Эн Соф) сжимает себя в букву «юд», которая является первой буквой священного имени Бога.

Адам Кадмон — в мистическом учении Каббалы духовное явление человеческой сущности до начала времен как первообраз для духовного и материального мира, а также для человека как эмпирической реальности. Мифологема Адам Кадмон (в переводе с евр. — человек первоначальный, проточеловек) была впервые употреблена Филоном Александрийским (ок. 25 до н. э. — до 50 до н. э.), объединившим представление раввинской теологии с платоновской концепцией идеи как вневременного образа вещи. Согласно апостолу Павлу (1 Кор. XV, 45—50), существует двойственная форма человеческого бытия: Бог создал небесного Адама для духовного мира, из глины — для мира материального. Полное развитие мифологема получила в пантеистически окрашенной каббалистической мистике XIII—XVIII вв.; затем была воспринята эклектической символикой масонства.

…и не от него ли все его «качества» — ср. название пьесы Л. Н. Толстого «От ней все качества» (1910).

Андроник, Луций Ливий (ок. 284 — ок. 204 до н. э.) — римский драматург, переводчик «Одиссеи» на латинский язык. Согласно Авлу Геллию, Светонию и др. источникам его биографии, прибыл в Рим как пленник в 272 г. до н. э., затем вольноотпущенник, преподаватель греческого и латинского языка. Постановку одной из его пьес в 240 г. до н. э. принято считать началом римского театра.

Цецилий, Стаций (220—168 до н. э.) — римский комедиограф, автор паллиат, происходил из галльского племени инсурбов, жившего на севере Апеннинского полуострова. Привезен в Рим ребенком, был рабом в доме римских граждан из дома Цецилиев. Литературную деятельность начал при Плавте, ок. 190 г. до н. э. Произведения известны лишь во фрагментах.

Теренций, Публий (195—159 до н. э.) — римский комедиограф, создатель благородного варианта комедии масок; раб по происхождению, получил образование в доме сенатора, затем отпущен на свободу; член кружка Сципиона Младшего, поэт высших кругов римского общества.

Плавт, Тит Макций (сер. III в. до н. э. — ок. 184 до н. э.) — римский комедиограф, мастер паллиаты. По происхождению — уроженец Умбрии; приехав в молодости в Рим, поступил служителем в театральную труппу, вскоре после этого становится профессиональным актером.

Невий, Гней (ок. 270—201 до н. э.) — римский драматург, создатель жанра претекст, автор поэмы о первой Пунической войне. Позволял себе резкие выпады против аристократии, что стало причиной его тюремного заключения, а потом и изгнания. Сохранился его стих против патрицианского рода Метеллов («Злой рок дает Метеллов Риму в консулы!») и лапидарный ответ Квинта Цецилия Метеллы, консула в 206 г. до н. э. («Погубит род Метеллов Невия-поэта»).

Лучшая комедия Плавта, по мнению Лессинг, — «Captivi»а — имеется в виду соч. Г.-Э. Лессинга «Abhandlung von dem Leben und den Werken des Marcus Accius Plautus», опубликованное на страницах журн. «Beiträge zur Historie und Aufnahme des Theaters» в 1749—1750 гг. Оно содержало исследование о жизни и творчестве Плавта, перевод комедии «Пленники», ее критику и апологию. Завершая свою работу, Лессинг писал, что

«Пленники» не просто лучшее произведение Плавта, а лучшая из всех пьес, когда-либо ставившихся на сцене.

Гораций, хваля комедию [Цецилия] —см. Horatius, Ер., II, I, 59. Отметим, что латинское «gravitas» лучше передать в данном контексте как «мощь, сила», а не «тяжесть, тяжеловесность» (вариант, подразумевающийся М. С. Альтманом).

Недаром народ с комедии Теренция... побежал смотреть канатных плясунов — это событие упоминается в прологе к комедии Теренция «Свекровь», описывающем провал ее премьеры:

Когда впервые начал я играть ее,
Бойцов известных слава (ожидали тут
Канатных плясунов к тому ж), напор толпы,
Шум, крики женщин — это все принудило
Меня уйти со сцены раньше времени.

Но как жаль, ... что комедия Аристофана — размышления В. И. Иванова о комедии Аристофана были развиты им несколько лет спустя в ст. «„Ревизор“ Гоголя и комедия Аристофана» (1925; IV, 385—398).

«Ты еси» — ср. название ст. В. И. Иванова «Ты еси» (1907; III, 262—268) и название второй части мелопеи «Человек» (1915; III, 206—221).

«Я есмь» — цитата из Библии. Ср.: «Бог сказал Моисею: Я есмь Сущий. И сказал: так скажи сынам Израилевым: Сущий послал Меня к вам» (Исх. 3, 14). Ср. также стих. В. И. Иванова «Отзывы» (1904; I, 742).

Платон изгоняет из своего государства Гомера — в «Государстве» Платон, отстаивая дидактизм искусства, приходит к мысли о бесполезности поэзии, что служит причиной удаления Гомера из идеально организованного общества (см.: Платон. Государство, кн. 3, 386в—388е; кн. 10, 600в-е, 605в—608).

Но Благодать Христос заповедал после Закона — В. И. Иванов отсылает к эпизоду встречи Иисуса Христа с богатым юношей, содержащемуся в синоптических Евангелиях: «Если же хочешь войти в жизнь вечную, соблюди заповеди. Говорит Ему: какие? Иисус же сказал: не убивай; не прелюбодействуй; не кради; не лжесвидетельствуй; почитай отца и мать; и люби

ближнего твоего, как самого себя. Юноша говорит Ему: все это сохранил я от юности моей; чего еще недостает мне? Иисус сказал ему: если хочешь быть совершенным, пойди, продай имение твое и раздай нищим; и будешь иметь сокровище на небесах; и приходи и следуй за Мною. Услышав слово сие, юноша отошел с печалью, потому что у него было большое имение» (Мф. 19, 17—22; ср.: Мк. 10, 17—22; Лк. 18, 18—25).

Мой зверь — не лев, излюбленный толпою — из стих. К. Д. Бальмонта «Мои звери» (1903).

«Нравятся отдельностью все созданья мне» — из стих. К. Д. Бальмонта «Что мне нравится» (1903).

...подвергнуться участи Брюсова — после напечатания в 1911 г. сб. И. Северянина «Электрические стихи» В. Я. Брюсов откликнулся на него стихотворной рецензией в «Русской мысли» (1911, № 7), что положило начало стихотворному диалогу двух поэтов, а также неумеренным похвалам, расточавшимся И. Северянином старшему собрату по перу. См.: «Прощальная поэза» (1912), «Валерию Брюсову. Сонет-ответ» (1912), «Открытка Валерию Брюсову» (1913).

Это Сологуб сделал ошибку — широко освещавшееся в столичной прессе турне Ф. Сологуба, Ан. Чеботаревской и И. Северянина по 39 городам южной России с чтением стихов (начато в Минске в марте 1913 г.) нашло отражение в цикле из 178 триолетов Ф. Сологуба (см. его сб. «Очарования земли: Стихи 1913 года»: Собр. соч. СПб.: Сирин, 1914. Т. 17. С. 3—223). Любовная история, ставшая причиной прекращения И. Северянином в Кутаиси совместной поездки, подробно описана в первой части его стихотворного автобиографического романа «Колокола собора чувств» (Юрьев: Изд-во В. Бергман, 1925).

...муза которого тоже была иссечена не правительственным кнутом — ср. концовку стих. Н. А. Некрасова «О Муза! я у двери гроба!..» (1877).

«Влекись, мой вол...» — неточная цитация стих. В. Я. Брюсова «В ответ» (1902). Ср.:

«Но последний царь вселенной...» — цитата из заключительного четверостишия стих. В. Я. Брюсова «Бальдеру Локи» (1904). Ср. также письмо В. И. Иванова к В. Я. Брюсову от 24.II (9.III) 1905 г.: «...Ибо не знаю, что́ ты переживаешь, милый брат мой Валерий, — ведь ты еще не выстрадал постижения, что „последний царь вселенной“ — не „Сумрак“» и т. д. (ЛН. Т. 85. С. 473).

Блок, по-моему, первый из современных русских лириков — ср. с высказыванием В. И. Иванова на встрече с молодыми поэтами 16 мая 1920 г.: «Я его считаю первым лириком нашего времени. Но он минор и как минор ниже мажора. А мажора у нас теперь нет. Блок — это принц Гамлет, и, как всякий принц, это — много благородства, это большая поэтическая красота; но это — не царь, царь — это мажор, это яркость, это радость. В Блоке нет ничего царственного; он как принцем рожден, так принцем и должен жить...» (Коган Ф. И. Кружок поэзии под руководством Вячеслава Иванова // ЛН. Т. 92. Кн. 3. С. 496).

«Петербург» одновременно и гениальная, и неудавшаяся книга — роман Андрея Белого «Петербург» был закончен в конце 1911 г. и в янв. 1912-го был представлен редакции «Русской мысли» согласно предварительной договоренности. Главный редактор журнала П. Б. Струве, прочтя роман, пришел к выводу, что он «плох до чудовищности», и отказался его печатать. В этих условиях В. И. Иванов выступил одним из наиболее последовательных защитников романа, который частично писался на «башне» и чтения которого прошли там вскоре с большим успехом; именно В. И. Иванову принадлежит идея озаглавить роман по названию города, которому он посвящен. В 1916 г. B. И. Ивановым была посвящена «Петербургу» специальная ст. «Вдохновение ужаса» (IV, 619—629), где развивалась мысль о «гениальном несовершенстве» этого произведения.

Так, когда Андрей Белый писал о Брюсове (статья в «Луге зеленом») — ст. А. Белого «Брюсов», появившаяся в его сб. «Луг зеленый: Книга статей» (М.: Альциона, 1910. С. 178—205), состоит из двух антиномичных частей. В первом разделе (в его основе — текст ст. «Венец лавровый»: Золотое руно. 1906. № 5. C. 43—50) содержится подчеркнуто хвалебная характеристика («Валерий Брюсов — первый из современных русских поэтов»), во второй же (в основе газетные публикации 1907—1908 гг.)

есть следующее утверждение: «Безумие, наглухо застегнутое в сюртук, — вот что такое Валерий Брюсов». Наибольшей силы конфликт А. Белого и В. Я. Брюсова достиг в 1904—1905 гг., а их жизненные перипетии нашли отражение в романе В. Я. Брюсова «Огненный ангел» (1908). См. подробнее: Гречишкин С. С., Лавров А. В. Биографические источники романа Брюсова «Огненный ангел» // Wiener slawistischer Almanach. 1978. Bd. 1—2.

«Художник быстроглазый, черноокий» — речь идет об описании внешности художника (прототип — К. А. Сомов) в новелле «Голова медузы» из сб. Л. Д. Зиновьевой-Аннибал «Нет!» (1918): «Художник, быстроглазый, черноокий, с вывороченными ноздрями задорного носика и мулатским цветом одутлого, слишком моложавого лица, жеманничал с непонятным соседом...» (с. 57). Характерно, что В. И. Ивановым и в данном случае игнорируется прототипическая основа рассказа — в шаржированном описании публики можно легко узнать хозяина и завсегдатаев «башни»: В. И. Иванова («редковолосый профессор»), А. А. Блока (художник Незнакомов), Н. Н. Волохову (возлюбленную Незнакомова), В. Ф. Нувеля («рыжий барон»), С. М. Городецкого («восемнадцатилетний мальчик») — см. подробнее: Никольская Т. Л. Творческий путь Л. Д. Зиновьевой-Аннибал // Уч. зап. ТГУ. Вып. 813. Блоковский сб. VIII: Ал. Блок и революция 1905 года. Тарту, 1988. С. 123—137; Лавров А. В. Блоковская Незнакомка в рассказе Л. Д. Зиновьевой-Аннибал // Ал. Блок: Исследования и материалы. Л., 1991. Вып. 2. С. 182—188. Однако выяснить, кто был «профессор N», пока никому не удалось.

«Ее разрисовал художник быстроокой...» — из стих. А. С. Пушкина «Полководец» (1835).

«И музы тёмной посвящаю...» — из второго катрена стих. В. И. Иванова «Carmen saeculare. Строки Валерию Брюсову, открывшему мне эру Офиеля, по учению Агриппы» (1904; II, 286):

Согласно оккультному учению Агриппы Неттесгеймского (1486—1535), изложенному в его «Сокровенной философии» (1531—1533), миром попеременно правят семь планетных духов, каждый из которых владычествует 400 лет; шестой из них, Офиель (покровитель искусств, «правитель вещей, принадлежащих Меркурию»), царствует с 1900 по 2300 гг.

...сцена с Бротеасом выдержана психологически — о сцене покушения Бротеаса на жизнь отца в трагедии В. И. Иванова «Тантал» (1905; II, 67—70).

...идею Ницше о трагедии Солнца — Ср. у Ницше:

«О, одиночество всех, кто дарит! О, безмолвие всех, кто светит!

Много солнц вращается в пустом: всему, что темно, говорят они светом своим, — но для меня они немы.

О, в этом и заключается вражда света к тому, что светит: безжалостно идет он своим путем.

Несправедливо к светящемуся, в глубине сердца равнодушно к солнцам — так движется каждое солнце.

Подобно буре, несутся солнца по путям своим; таково их движение. Они следуют неумолимой воле своей; от этого — их холод» (Ницше Ф. Так говорил Заратустра / Пер. А. В. Перелыгиной. М., 1903. С. 105).

...Андрей Белый был прав, когда при разборе меня взял исходным и центральным пунктом «Тантала» — в ст. А. Белого «Вячеслав Иванов» (1917) содержится лишь мимолетное упоминание трагедии В. И. Иванова «Тантал»: «Вячеславу Иванову принадлежит драма „Тантал“, в ней повествуется о страданиях богоборца, повешенного в безысходных пустотах с потухшею сферой в руках; нам Иванов являет потухшую сферу огромного солнца, которое в состоянии было бы осветить... горизонты грядущей культуры» (Рус. лит. XX в. С. 119). В центре анализа А. Белым творчества В. И. Иванова уподобление его представителю эллинистической культуры, «александрийцу»: «Вячеслав Иванов — александриец XX века не там, где смакует красоты античности он; александриец он там, где в заданиях нашего времени видит он прорезы будущих чаяний; говоря о ядре его личности, мы должны говорить о его

антиномиях, неизбежных несовершенствах и... срывах. ...Антиномии нашего времени перекрещены в Вячеславе Иванове. Он являет собой столкновенье даров: мистик, лирик, филолог, философ, профессор, новатор, утонченный скептик — в нем спорят мозаикой, где отдельный камень есть дар; сумма выглядит великолепною выставкою; многогранное творчество предстает птицей-Сирином...» (там же, с. 115).

...Фет страдал астмой — след этого разговора можно найти как в октябрьских стихах «Римского дневника 1944 года» В. И. Иванова, так и в более поздних стихах М. С. Альтмана: «Сонет Фету» (1955), ср. также следующее пятистишие:

СУБЛИМАЦИЯ

Славил робкое дыханье,
Задыхаясь астмой, Фет.
Так недуг свой и страданье
Превращает в перл созданья
Каждый страждущий поэт.

«Прибавилось духа...» — из стих. А. А. Фета «Узник» (1843). В библиотеке М. С. Альтмана сохранилось следующее изд.: Фет A. A. Полн. собр. стих. / Под ред. Б. В. Никольского. В 2-х т. СПб., 1901. В нем М. С. Альтманом было сделано более 20 отметок в тех стихах, где А. А. Фет пишет о дыхании.

«Посмотри, в избе мерцая...» — из стих. А. Н. Майкова «Картинка (после манифеста 19 февраля 1861 г.)» (1861).

Женщина, — сказал В., — это не человек, но не ниже его — в данном случае В. И. Иванов в значительной мере отступает от своей однозначно филогинической позиции, отразившейся в ст. «О достоинстве женщины» (1908), где утверждалось «большее богатство психических сил женщины» в сравнении с мужчиной (III, 140).

...презрительные о них слова Шопенгауэра («низкорослые, узкоплечие» и т. д.) — ср.: «Низкорослый, узкоплечий,

широкобедрый пол мог назвать прекрасным только отуманенный половым возбуждением рассудок мужчины: вся его красота и кроется в этом побуждении. С большим основанием его можно бы было назвать неэстетичным или неизящным полом» (Шопенгауэр А. Афоризмы и максимы / Пер. Ф. В. Черниговца. 5-е изд. Т. I. СПб., 1900. С. 306).

Вот и вчера (в лекции о Достоевском) — в зимнем семестре 1921 г. в преподавательскую нагрузку В. И. Иванова входило чтение лекционного курса о Достоевском (2 часа в неделю).

...à la Байбаков рассуждать — имеется в виду коллега В. И. Иванова по преподаванию в Бакинском университете профессор-историк Евгений Иванович Байбаков, славившийся среди коллег остроумием, автор шутливых стихов на докторскую защиту В. И. Иванова (см.: Котрелев Н. В. Вяч. Иванов — профессор Бакинского университета // УЗ ТГУ. С. 328). В 1921 г. в Баку была опубликована его кн. «Из истории обоготворения монархов в античном мире».

Помню, когда я учился в Германии, в семинарии Моммзена — в 1886—1891 гг. В. И. Иванов учился в Берлинском университете у знаменитого историка и филолога Теодора Моммзена (1817—1903). См. подробнее: Вахтель М. Вячеслав Иванов — студент Берлинского университета // CMR. Р. 353—376.

В. указал на свою диссертацию — диссертация В. И. Иванова «De societatibus vectigalium publicorum populi Romani» была опубликована в 1910 г. в Петербурге Императорским археологическим обществом. Несмотря на высокую оценку работы Т. Моммзеном, которому она была представлена в конце лета 1895 г., докторскую степень В. И. Иванов не получил, ибо уклонился от сдачи необходимого устного экзамена. Доктором классической филологии В. И. Иванов стал в Баку, после обсуждения 22 июля 1921 г. представленных им восьми глав кн. «Дионис и прадионисийство», опубликованной целиком в Баку два года спустя.

Виноградов Павел Гаврилович (1854—1925) — историк западно-европейского средневековья. С 1884 г. — профессор Московского университета. С 1902 г. жил в Англии, с 1903 г. — профессор Оксфордского университета. Осенью 1908, весной 1910 и в 1911 гг. преподавал в Московском университете как

почетный гость. С 1914 г. — академик Российской Академии Наук. П. Г. Виноградов был научным руководителем В. И. Иванова в годы учения в России и за границей.

...тезис Шопенгауэра, что мир — «ничто» — согласно учению А. Шопенгауэра, окружающий мир является лишь порождением субъекта: «...мир, созерцаемый в пространстве и времени и всюду заявляющий себя сплошной причинностью, вполне реален и вполне то, чем он себя заявляет, а заявляет он себя вполне и без остатка — как представление, связующееся по закону причинности. Это его эмпирическая реальность. Но, с другой стороны, всякая причинность только в уме и для ума, и потому весь этот действительный, т. е. действующий мир как таковой обусловлен умом и без него ничто» (Шопенгауэр А. Мир как Воля и представление. С. 13).

Я принес В. маленький свой экспромт — имеется в виду следующее семистишие:

У тебя, родимого,
Слово есть любимое,
Слово — СЛАВА.
Мне оно незримое,
Но тобой палимое,
Благовонный дым его
Чую в гимнов сплаве...

«Что есть слава?..» — неточная цитация стих. А. С. Пушкина «Разговор книгопродавца с поэтом» (1824):

«Всему народу русскому слава...» — неточная цитация заключения «Песни про царя Ивана Васильевича...» (1837) М. Ю. Лермонтова.

«О, слава Солнцу...» — из стих. К. Д. Бальмонта «Рах hominibus bonae voluntatis» (1904).

...Бальмонт — поляк — имеется в виду не происхождение К. Д. Бальмонта (поэт принадлежал не к польскому, а к

украинскому дворянскому роду; см.: Баделин В. И., Куприяновский П. В. К родословной Бальмонта // Русская литература. 1987. № 2. С. 210—212), а его полонофильские симпатии (ср. ст.: Бальмонт К. Д. 1) Светлая страна: (О Польше) // Утро России. 1916. 25 дек.; 2) Слово о Польше // Рус. слово. 1916. 7 июля).

«Не введи меня во искушение...» — стих молитвы «Отче наш».

«Всех мировых в тебе стихий союз...» — см. поэтический диалог В. И. Иванова и М. С. Альтмана (в «Разг.» цитируется первоначальная редакция сонета «Народов всех в тебе стихий союз...» — с. 11). Данное стихотворение развивает мысль, выраженную Версиловым в романе Ф. М. Достоевского «Подросток» (1875): «Один лишь русский, даже в наше время, то есть гораздо еще раньше, чем будет подведен всеобщий итог, получил уже способность становиться наиболее русским именно лишь тогда, когда он наиболее европеец. Это и есть самое существенное национальное различие наше от всех... Я во Франции — француз, с немцем — немец, с древним греком — грек и тем самым наиболее русский. Тем самым я — настоящий русский и наиболее служу для России, ибо выставляю ее главную мысль» (Ч. III, гл. 7). Реплика Версилова в свою очередь отсылает к следующему пассажу в 8-й ст. В. Г. Белинского из цикла «Сочинения А. Пушкина» (1844): «Некоторые из горячих славянолюбов говорят: „Посмотрите на немца, — он везде немец, и в России, и во Франции, и в Индии, француз тоже везде француз, куда бы ни занесла его судьба; а русский в Англии — англичанин, во Франции — француз, в Германии — немец“. Действительно, в этом есть своя сторона истины, которой нельзя оспоривать, но которая служит не к унижению, а к чести русских» (Белинский В. Г. Полн. собр. соч. М., 1955. Т. VIII. С. 437). В. Г. Белинский полемизировал, по-видимому, с А. С. Хомяковым, чьи идеи были известны ему в устной форме; сходные суждения в применении к славянству позднее нашли выражение в сочинении А. С. Хомякова «Семирамида» (первая публикация: 1871—1872).

Потом пришел Хлебников — дружеское общение В. И. Иванова с В. Хлебниковым в Баку, где тот оказался в окт. 1920 г. и

пробыл по апр. 1921 г., имело длительную предысторию — в марте 1908 г. студент физико-математического факультета Казанского университета В. Хлебников прислал свои стихи петербургскому мэтру; летом того же года в Судаке поэты познакомились. Вскоре В. Хлебников переводится в Петербург и становится посетителем «башни». В ответ на обращенное к нему стихотворение В. И. Иванова «Подстерегателю» (3 июня 1909) В. Хлебников создает поэму «Зверинец» (лето 1909), навеянную рассказами В. И. Иванова о детстве (реминисценции из «Зверинца» есть, кстати, и в позднейшей поэме В. И. Иванова «Младенчество», 1913—1918). Жизненные пути поэтов расходятся в начале 1910-х гг., когда В. Хлебников примыкает к футуристическому движению, однако и теперь взаимный интерес к творчеству друг друга не ослабевает. В связи с этим примечательно следующее суждение В. И. Иванова о В. Хлебникове в середине 1910-х гг., сохраненное Н. А. Асеевым:

«Вяч. Иванов признавал, что творчество Виктора Хлебникова — творчество гения, но что пройдет не менее ста лет, пока человечество обратит на него внимание... Когда я спросил его, почему он, зная, что уже есть гениальный поэт, не содействует его популярности (в это время отзыв В. Иванова был обеспечением книги на рынке) и не напишет, что творчество Хлебникова — исключительно, В. Иванов ответил: я не могу и не хочу нарушать законов судьбы. Судьба же всех избранников — быть осмеянными толпой» (Асеев Н. Московские записки // Дальневосточное обозрение. 1920. 27 июня).

После революции, пережив массу приключений, В. Хлебников оказывается в Баку, и здесь восстанавливается его дружба с В. И. Ивановым, любопытнейшие подробности которой запечатлены для нас Т. Вечоркой:

«Вяч. Иванов постоянно о нем заботился, даже отбирал жалованье на храненье и выдавал по частям на необходимое (причем неизменно еще добавлял от себя) — ибо Хлебников то терял деньги, то раздавал нищим, то накупал, голодный, сластей.

Однажды мы были втроем с Хлебниковым и еще с кем-то (не вспомню).

„Кто-то“, глядя на Велимира, говорил, что, услышав новое стих[отворение] Хлебникова, Вяч. Иванов обнял его, расцеловал и сказал:

Хлебников молчал, моргая, но, видимо, был рад.

— Что это за стихотворение? Он потянул листок и написал:

(Вечорка Т. Воспоминания о Хлебникове // Записная книжка Велимира Хлебникова / Собрал и снабдил примеч. А. Крученых. М., 1925. С. 21—30).

О Хлебникове см. также дневн. М. С. Альтмана от 25 янв. 1921 г. и восп. Л. В. Ивановой (с. 106—107).

Хлебников, работающий последнее время над «историческими ритмами» — о предсказании В. Хлебниковым судьбы см. его ст. «Учитель музыки» (1912), а также кн.: 1) Отрывок из досок судьбы, листы 1—3. М., 1922—1923; 2) Записная книжка В. Хлебникова. М., 1925. Ср. также рассуждение В. И. Иванова о ройе и антирройе (понятия, используемые им для понимания потока причинности) в примеч. к поэме «Сон Мелампа» (II, 300).

Детерминизм полный совершенно вяжется с моим мировоззрением— о свободном самоопределении человеческой души в предметном, «высшем, метафизическом плане» и, стало быть, о предопределенности человеческих действий в сфере эмпирической В. И. Иванов размышлял, в частности, в своей ст. «Достоевский и роман-трагедия» (1916) и в кн. «Достоевский: Трагедия — миф — мистика» (1932): «В высшем, метафизическом плане... последняя, завершительная, нагая простота последнего или, если угодно, первого решения, ибо время там как бы стоит, к этому решению восходит каждое действие или же, вернее, из него каждое действие исходит» (IV; 510).

Оттилия и [Эдуард] — главные герои романа Гете «Wahlverwandschaften» (1809), имеющего в русской традиции три варианта перевода: «Сродство душ», «Избирательное сродство», «Родственные натуры». В. И. Иванов считал его «самым необыкновенным, самым гениальным в мире романом» (Адамович Г. В. Одиночество и свобода. Нью-Йорк, 1955. С. 256).

Таково, например, в «Фаусте» вначале отношение Фауста к природе — имеется в виду первая сцена в первой части «Фауста»:

Вот зрелище! Но горе мне:
Лишь зрелище! С напрасным стоном,
Природа, вновь я в стороне
Перед твоим священным лоном!
О, как мне руки протянуть
К тебе, как пасть к тебе на грудь,
Прильнуть к твоим ключам бездонным!

…в двух угольках электричества Яблочкова — об одном из наиболее известных изобретений электротехника П. Н. Яблочкова (1847—1894) — «свече Яблочкова», состоявшей из двух углей вольтовой дуги, разделенных слоем каолина.

Но в жизни своей Достоевский любви не знал такой: ни к первой, ни ко второй жене не испытывал он ничего подобного тому, что им в его произведениях изображено — Ф. М. Достоевский был женат дважды: с февр. 1857 г. на Марии Дмитриевне, урожденной Констант, в первом браке Исаевой (1828—1864); с февр. 1867 г. — на Анне Григорьевне, урожденной Сниткиной (1846—1918). В. И. Иванов не мог не знать о страсти Ф. М. Достоевского к Аполлинарии Сусловой (нач. 1860-х гг.); в этом характерном умолчании скорее следует видеть его нежелание обсуждать один из наиболее сложных моментов биографии великого писателя.

...и на закате своих дней — парафраз нач. строки стих. Ф. И. Тютчева «Последняя любовь» (1854).

Пушкин хорошо применил его в стихотворении «Туча» — для иллюстрации своих стиховедческих суждений В. И. Иванов пользуется цитатами из стих. А. С. Пушкина «Туча» (1825), «Пророк» (1826), «Зимний вечер» (1825) и поэмы «Полтава» (1829).

...менее крупные поэты подчас на это отваживались — в рукописи указано зачеркнутое М. С. Альтманом имя Н. И. Гнедича.

...подпоясаны для пляски — В. И. Иванов намекает на греческое значение слова хорей (χορεῖος — плясовой).

Я прочел свое стихотворение «Женщины» — из сб. М. С. Альтмана «Хрустальный кладезь» (Баку, 1920).

«Нежно гаснет бледно-палевая...» — В. И. Иванов говорит о 2-м и 5-м катренах стих. «В том же парке» (1906) В. Я. Брюсова:

Нежно гаснет бледно-палевая
Вечереющая даль.
Словно в лодочке отчаливая,
Уношусь в свою печаль.

...Выхожу в аллею липовую,
Где сказал он мне: «Я твой!..»
И не плачу, только всхлипываю,
Шелестя сухой листвой.

Ты там употребил рифму: полюс — solus — речь идет о заключительном катрене стих. В. И. Иванова «Solus» (1912):

О пристрастии В. Я. Брюсова к редким рифмам писал также B. Ф. Ходасевич: «К общеупотребительным рифмам смерть — жердь — твердь он нашел четвертую — умилосердь — и тотчас же написал на эти рифмы сонет. Я поздравил его, но пришедший С. В. Шервинский сказал, что „умилосердь“ уже есть у Вячеслава Иванова. Брюсов сразу погас и осунулся» (Ходасевич В. Колеблемый треножник: Избранное. М., 1991. C. 286).

Рачинский Григорий Алексеевич (1859—1939) — литератор, переводчик, религиозный философ. Редактор трех заключительных томов собрания сочинений В. С. Соловьева в 9 т. (СПб., 1901—1903) и собрания сочинений Ф. Ницше (Т. 1—3, 9. М., 1909—1911). Сотрудник журн. «Северное сияние», «Вопросы философии и психологии», «Русская мысль», редактор изд-ва

«Путь», председатель Московского религиозно-философского общества. После революции занимался главным образом переводами. Сближение В. И. Иванова с Г. А. Рачинским, тесно связанным с московскими символистами, относится к началу 1910-х гг. (см. письма Г. А. Рачинского В. И. Иванову — РГБ, ф. 109, карт. 33, № 45), о посвящении ему стих. «На получение греческой молитвы» см. ниже («Разг.» от 13 авг. 1921 г.). В 1913—1914 гг. их дружба укрепляется совместным участием в деятельности Московского религиозно-философского общества; о встречах В. И. Иванова с Г. А. Рачинским в Москве в 1924 г. перед отъездом в Италию сообщает В. А. Мануйлов (см.: Мануйлов В. О Вяч. Иванове. С. 354). См. также ст. А. Шишкина «Гекзаметры Григория Рачинского» (Русская мысль. № 3835. 1990. 6 июля. Литературное приложение. № 10. С. XII).

«Но последний царь вселенной...» — заключение стих. В. Я. Брюсова «Бальдеру Локи» (1904). См. коммент. к «Разг.» от 16 янв. 1921 г.

Здесь я Вам должен изложить свой взгляд на этот предмет — ср. в кн. В. И. Иванова «Достоевский: Трагедия — миф — мистика» (1932): «...действие в человеке люциферических энергий, будучи необходимым последствием того умопостигаемого события — отпадения от Бога, — которое Церковь называет грехопадением, составляет естественную в этом мире подоснову всей исторической культуры, в главных чертах ее языческой по сей день, и поистине первородный грех ее; ибо культура лишь отдельными частями „крещена“ и только в редких случаях „во Христа облекается“. Такое действие Люцифера опасно, но не губительно — при условии постоянного движения, непрестанного преодоления обретаемых человеком форм его самоутверждения новыми формами достойнейшего бытия» (IV, 566).

Внутренняя духовная сила, благодаря которой человек может снова приобщиться к «источникам бытия», — это врожденная ему память. «...Памятью воссоединяемся мы с Началом и Словом, которое в „Начале было“, — писал В. И. Иванов в ст. „Древний ужас“ (1909), — и знаем, что, по совершении Человека, всего себя вспомнит Адам, во всех своих ликах, в обратном потоке времени до врат Эдема, и первозданный вспомнит свой Эдем» (III, 93). «Ипподром человечества», о

котором В. И. Иванов говорит М. С. Альтману, — это духовный путь человека от небытия «Лжесына Божьего» до «истинного Сына Божьего Христа» — нового Адама. В последнем, эсхатологическом, плане, в обратном потоке времени все лики человеческие выявятся в Памяти Божьей, окончательно укорененные в бытии.

...«грудой тлеющих костей» — цитация второго стиха поэмы А. С. Пушкина «Братья-разбойники» (1822):

Ср. употребление этой цитаты в ст. В. И. Иванова «Революция и народное самоопределение» (1911; III, 364).

Но чуть оно остановится и застынет — это высказывание В. И. Иванова интересно сравнить с суждением имажиниста А. Мариенгофа (о нем ниже В. И. Иванов отзывается: «талантлив, но Смердяков»), утверждавшим прямо противоположное: «Не искусство боится жизни, а жизнь боится искусства, т. к. искусство несет смерть... Воинство искусства — это мертвое воинство... От одного прикосновения поэтического образа стынет кровь вещи и чувства... Все искусства статичны...» и т. д. (гл. «Мертвое и живое» в кн. Мариенгофа «Буян-остров». М.: Имажинизм, 1920. С. 7—8).

Читали с В. стихи из «Прозрачности» — ниже речь идет о стих., вошедших в сб. В. И. Иванова «Прозрачность» (М.: Скорпион, 1904): «Крест зла», «Персефона», «Дриады», «Алмаз», «Пан и Психея».

...человек не мыслящий, а вопрошающий тростник — скрытая цитация «Мыслей» (1669) Б. Паскаля: «Человек — всего лишь тростник, слабейшее из творений природы, но он — тростник мыслящий». Она осложнена использованием этого образа Ф. И. Тютчевым в стих. «Певучесть есть в морских волнах...» (1865):

...Лидия Вячеславовна сыграла на скрипке и спела нам эти стихи — Иванова Лидия Вячеславовна (1896—1985), дочь В. И. Иванова от брака с Л. Д. Зиновьевой-Аннибал, была композитором, автором симфоний и двух опер, а также нескольких песен на стихи В. И. Иванова. Романс «Пан и Психея» неоднократно исполнялся в концертных залах Западной Европы. Ноты находятся в Римском архиве В. И. Иванова.

«И завещал он, умирая...» — из поэмы А. С. Пушкина «Цыганы» (1824), подробный анализ которой содержится в ст. В. И. Иванова «О „Цыганах“ Пушкина» (1908; IV, 299—323).

Прочли мое стихотворение «Печаль пчелиная» — из сб. М. С. Альтмана «Хрустальный кладезь».

Сон Раскольникова (о лошаденке, которую до смерти забивают) — см.: Достоевский Ф. М. «Преступление и наказание», ч. 1, гл. V.

Сон Мити Карамазова (о «дите») — см.: Достоевский Ф. М. «Братья Карамазовы», кн. 9, гл. VIII.

Сон Анны Карениной (о мужике, стучащем железом) — см.: Толстой Л. Н. «Анна Каренина», ч. VII, гл. XXVI.

И мне пришлось в своей жизни иметь видения — среди бумаг В. И. Иванова сохранились записи видений, делавшиеся им главным образом на латинском языке.

Филемон и Бавкида — согласно «Метаморфозам» Овидия, благочестивая супружеская чета из Фригии, заслужившая покровительство Зевса и Гермеса своим гостеприимством. Боги сделали их жрецами храма, возникшего на месте их дома, даровали одновременную смерть, обратив в дуб и липу.

Платоновский миф о колесницах душ — знаменитое уподобление человеческой души колеснице содержится в диалоге Платона «Федр» (246е-в, 253e-d и далее). Возничий олицетворяет разум, добрый конь — волевой порыв, дурной конь — страсти. В отличие от душ богов, свободно странствующих по небу и созерцающих «поле истины», души людей, которых вниз увлекают страсти, редко достигают этого блаженства (исключение — философы), ибо им не удается следовать в своем пути «справедливости, рассудительности и истинному знанию».

...гениальный юноша Коневской — Иван Иванович Ореус (1877—1901), печатавшийся под псевдонимом «Иван Коневской» в символистских изданиях рубежа веков, не был знаком с В. И. Ивановым лично. Внезапная кончина одаренного поэта

сделала его память объектом поклонения среди друзей, чему в значительной степени содействовала ст. В. Я. Брюсова «Мудрое дитя» (впервые в подготовленной В. Я. Брюсовым и Н. О. Лернером кн.: Коневской Иван. Стихи и проза. М.: Скорпион, 1904). В. И. Иванов имеет в виду заключительный катрен стих. «Откуда силы воли странныя?..»:

Ах, личность жаждет целомудрия.
Средь пышных рощ, холмов, лугов
Молюсь на облачные кудри я,
На сонмы вечные богов.

Разговор Иисуса с самарянкой — см.: Ин. 4, 4—42. О Душе Мира и о разговоре с самарянкой ср. в кн. В. И. Иванова «Достоевский: Трагедия·— миф — мистика» (1932): «Та, кто поет песню о келейничестве любви, не просто „медиум“ Матери-Земли... но и символ ее; она представляет в мифе Душу Земли в специальном аспекте Земли русской. Поэтому у нее зеркальце в руке: Душа Мира созерцает себя непрестанно в природе. И недаром она — без достаточных прагматических оснований — законная жена протагониста трагедии, Николая Ставрогина. И недаром также она и не жена ему, но остается девственною: „Князь мира сего“ господствует над Душою Мира, но не может реально овладеть ею, — как не муж самарянки четвертого Евангелия тот, кого она имеет шестым мужем» (IV, 524).

Я сказал, что внезапный перерыв (безумие) в пути Ницше — утрата рассудка Ф. Ницше (январь 1889 г.) неоднократно становилась темой разговора в семье Ивановых, как вспоминала дочь поэта: «Я плакала так же втайне над портретом Ницше (он висел в маленьком салоне): из разговоров взрослых я много наслышалась о его сумасшествии» (Иванова Л. Восп. С. 22).

Только в одном из последних писем к Брандесу Ницше называет себя «распятым Дионисом» — в письмах Ф. Ницше к датскому критику Георгу Брандесу (1842—1927) только один раз употреблено слово «распятый» (gekreuzigter) при объяснении замысла кн. «Ессе homo» и без всякого соотнесения с личностью самого Ф. Ницше: (см.: Nietzsche F. Gesammelte Briefe.

Berlin; Leipzig, 1904. Bd. 3. 1 Hälfte. S. 297—330). Источником этих сведений стали, по-видимому, предсмертные записки Ф. Ницше, цитировавшиеся в его популярной биографии: Галеви Д. Жизнь Ф. Ницше. СПб.; М., 1911. С. 270.

Ездить верхом, стрелять из лука и говорить правду — общие принципы воспитания персидского юношества изложены в «Киропедии» Ксенофонта (см. кн. I, гл. 2—3). Чеканная формула, воспроизведенная М. С. Альтманом, по-видимому, принадлежит В. И. Иванову, который мог обронить ее на одном из занятий древнегреческой литературой; произведения Ксенофонта традиционно читались на начальном этапе изучения древнегреческого языка.

Сатирова драма — один из трех основных (наряду с трагедией и комедией) видов древнегреческой драматической поэзии, отличительным признаком которого является хор, изображающий сатиров. Ей в значительной степени был присущ грубый комизм, действие сопровождалось разнузданными плясками сатиров и музыкой. Становление жанра связано с именем Пратина из Флиунта (6—5 вв. до н. э.), вершинные достижения — с именами Эсхила, Софокла и Еврипида (5 в. до н. э.). В 4 в. дон. э. происходит разложение сатировой драмы, связанное отчасти с тем, что в ней в условной форме осуществлялось соединение «высокого» с «низким», развитое в новоаттической комедии.

...явление человеческое, только человеческое — ср. название кн. Ф. Ницше «Человеческое, слишком человеческое» (1878).

...до «добра и зла» — ср. название кн. Ф. Ницше «По ту сторону добра и зла» (1886).

Платон весьма любил Аристофана — помимо участия Аристофана в диалоге Платона «Пир» о дружеском отношении философа к комедиографу свидетельствуют следующие факты, упоминаемые в его анонимных жизнеописаниях: 1) отсылка Платоном сочинений Аристофана Дионисию Сиракузскому для изучения афинского общественного устройства (Βίοι, III); 2) благожелательная эпиграмма на смерть Аристофана, приписываемая Платону (Βίοι, V).

«Вот стоит Вагнер, он стоит, как колонна...» — данная интегрированная цитата навеяна второй частью кн. Ф. Ницше «Рождение трагедии из духа музыки» (1872).

Я читал сегодня Ваши «Борозды и межи» — здесь и далее речь идет о трех основных сб. литературно-критических ст. В. И. Иванова: 1) По звездам: Статьи и афоризмы. Пб.: Оры, 1909; 2) Борозды и межи: Опыты эстетические и критические. М.: Мусагет, 1916; 3) Родное и вселенское: Статьи (1914—1916). М.: Г. А. Леман и С. И. Сахаров, 1917.

...Толстой уподобляется зеркалу — имеется в виду следующий пассаж в ст. В. И. Иванова «Достоевский и роман-трагедия» (1911): «Толстой поставил себя зеркалом перед миром, и все, что входит в зеркало, входит в него: так хочет он наполниться миром, взять его в себя, сделать его своим посредством осознания и, в сознании преодолев, отдать людям и самый мир, через него прошедший, и то, чему он научился при его прохождении, — нормы отношения к миру» (IV, 416).

Афина права, говоря Эринии, что она одна имеет доступ в кладовую отца — парафраз слов Афины в «Эвменидах» Эсхила (стихи 826—829):

...Верю в помощь я
От Зевса и — сказать ли? — меж богов одна
Ключи добыть умею от хранилища,
Где молнии хранятся под печатями.

...мифы, дремлющие в словах — ср. название дипломного сочинения М. С. Альтмана «Дремлющие мифы в „Илиаде“ Гомера» (1923).

Я читал В. одну из своих заметок об Отце — М. С. Альтман прочитал В. И. Иванову дневниковую запись от 30 окт. 1920 г. (см.).

Я прочел заметку о первом своем впечатлении от В. — ср. дневн. М. С. Альтмана от 24 нояб. 1920 г.

Мой экспромт «Слава Вячеславу» — см. коммент. к «Разг.» от 20 янв. 1921 г.

Иванов Александр Андреевич (1806—1858) — русский художник, автор картин на исторические и религиозные темы, в том числе, в первую очередь, «Явления Христа народу» (1837—1857).

...место из Библии о медном змие — Числ. 21, 9. Позже медный змий стал предметом поклонения и был уничтожен Езекией (4 Цар. 18, 4). В трактовке медного змия как прообраза Христа В. И. Иванов опирается на Евангелие от Иоанна: «И как Моисей вознес змию в пустыне, так должно вознесену быть Сыну Человеческому, дабы всякий, верующий в Него, не погиб, но имел жизнь вечную» (Ин. 3, 14—15). Ср. также стих. М. С. Альтмана «Медный змий» (см. с. 329—330).

...прелестное стихотворение 1914 г. — имеются в виду следующие строки стих. «Сомнение», посвященного В. К. Ивановой (1890—1920), дочери Л. Д. Зиновьевой-Аннибал от первого брака, третьей жене поэта (с 1911):

...Когда в твоих чертах
Мелькнет, неуловимый,
Тот свет, что я зову,
Тот образ, что ловлю я, —
Мой страх, что наяву,
Как та, кого люблю я,
Истаешь ты...

Женитьба В. И. Иванова на падчерице, воспринимавшаяся им как выполнение завета Л. Д. Зиновьевой-Аннибал, стала причиной отъезда семьи поэта в Италию весной 1912 г. и дальнейшего переселения в Москву. Отказ в заграничном паспорте после революции 1917 г. лишил В. И. Иванова надежды вылечить начавшийся у Веры в годы лишений туберкулез. Ее кончина (8 авг. 1920 г.) в клинике Московского университета привела поэта к решению во что бы то ни стало покинуть с детьми Москву, перебраться на юг.

Дмитриевская (Дмитревская) Дарья Михайловна (1864—1933) — первая жена В. И. Иванова, сестра его одноклассника и близкого друга Алексея Михайловича Дмитриевского (1865—1934), вместе с которым В. И. Иванов учился на филологическом факультете Московского университета и занимался переводами. Женитьба на Д. М. Дмитриевской состоялась в мае 1886 г.; встреча В. И. Иванова в 1893 г. с Л. Д.

Зиновьевой-Аннибал привела к разрыву с первой женой в 1895 г. Дочь от брака с Д. М. Дмитриевской Александра (р. 1887), унаследовавшая присущее семье ее матери психическое заболевание, скончалась незадолго до революции 1917 г. Хотя В. И. Иванов неоднократно характеризовал свою первую женитьбу как следствие увлечения А. М. Дмитриевским (ср.: I, 10—11), его письма к первой жене, хранящиеся в РГБ (ф. 109, карт. 10, № 8), свидетельствуют о любви и взаимопонимании, общих духовных устремлениях.

...читали стихи из поэмы «Человек» — три первых части мелопеи В. И. Иванова «Человек» были написаны в Москве в 1915 г.; планировалось ее отдельное издание у М. В. и С. В. Сабашниковых. Когда набор был окончен и В. И. вычитывал корректуру, о. П. Флоренский, услышав чтение поэмы в исполнении автора (видимо, на апрельском заседании Религиозно-философского общества в Москве — см.: Утро России. 1916. 16 апр.), заинтересовался ею и предложил составить примечания. Медленность его работы привела к задержке издания, которое в России так и не осуществилось (в семейном архиве о. П. Флоренского сохранились лишь два листка с набросками к комментарию). Тем временем В. И. Иванов, ощутив незавершенность своего произведения, пишет в 1918—1919 г. часть четвертую и эпилог. Целиком поэма (до этого публиковалась в журн. «Русская мысль» за 1916 г. лишь ее третья часть) была выпущена парижским издательством «Дом книги» в 1939 г. (III, 195—242).

...черты лица... (Джиоконды) суть черты лица самого Леонардо — давно существующее мнение о том, что «Джиоконда» является автопортретом Леонардо да Винчи, было подтверждено в середине 1980-х гг. компьютерным анализом, проведенным американской художницей Лилиан Шварц (см. об этом в советских газетах 1985 г.: Правда. Советская Россия. Труд. 19 дек.; Известия. 20 дек.; Ленинградская правда. 30 дек.).

Никакой любви к Джиоконде Леонардо не испытывал — полемика с распространенной версией, нашедшей, в частности, развернутое воплощение в романе Д. С. Мережковского «Леонардо да Винчи» (1900). Ср. также трактовку влечения к Джиоконде как сублимированную гомосексуальность в очерке З. Фрейда «Леонардо да Винчи» (1909).

И Бодлер изображает падаль — намек на стих. Ш. Бодлера «Падаль» («Une Charogne») из сб. «Цветы зла» (1857).

Бобок … Подполье — отсылка к произведениям Ф. М. Достоевского: рассказу «Бобок» из «Дневника писателя» за 1873 г. и повести «Записки из подполья» (1864).

Realiora — одно из ключевых понятий в статьях В. И. Иванова на эстетические темы (заимствовано у средневековых схоластов, восходит к Абеляру); впервые лозунг «a realibus ad realiora» был выдвинут поэтом в ст. «Две стихии в современном символизме» (1908) как девиз символистского искусства (ср.: «Пусть будет мне позволено употребить это словообразование для обозначения предложенного мною художникам лозунга: a realibus ad realiora, т. е.: от видимой реальности и через нее — к более реальной реальности тех же вещей, внутренней и сокровеннейшей»; II, 571). Стремление к «реальнейшему», тем не менее, предполагает изображение посюстороннего: «Истинному символизму свойственнее изображать земное, нежели небесное: ему важна не сила звука, а мощь отзвука. A realibus ad realiora. Per realia ad realiora. Истинный символизм не отрывается от земли; он хочет сочетать корни и звезды и вырастает звездным цветком из близких, родимых корней» («Мысли о символизме», 1912; II, 611). Истинный символизм ставит перед собой цель «освобождения души», катарсиса, как события «внутреннего опыта», которое невозможно без приближения к более «реальному»: «Realiora, открывающиеся художнику, обеспечивают внутреннюю правду изображаемой им простой реальности и самое возможность правильной координации ее с реальностями высшими. Как человек художник должен побывать в этой высшей сфере...» («О границах искусства», 1913; II, 638).

Я помню, в 1913 году я был на заседании футуристов в Москве — вопрос о контактах В. И. Иванова в этот период с футуристами не исследован и почти не документирован. По всей видимости, именно Москву 1910-х годов имел в виду Б. К. Лившиц в своих воспоминаниях, а не Баку, как считает А. Е. Парнис: «Мыслимая ли, казалось бы, вещь — поединок между Вячеславом Ивановым и автором „дыр-бул-щел“’а! А ведь приблизительно такие сочетания имели место не раз и далеко не случайно приводили к нашему успеху» (Лившиц Б.

Полутораглазый стрелец. Л., 1989. С. 416). Именно осенью 1913 — весной 1914 гг. группировка М. Ф. Ларионова была особенно активна — ее участники неоднократно появлялись с раскрашенными лицами в различных аудиториях, на диспутах, вечерах, в кафе Москвы (см.: там же, с. 653). Поэтому, как нам кажется, можно предполагать, что антифутуристическая эпиграмма В. И. Иванова «Новаторы до Вержболова...», направленная против М. Ф. Ларионова, была написана в конце 1913 — нач. 1914 г., а не в конце 1900-х (см.: Харджиев Н. И. Две эпиграммы Вячеслава Иванова // Русская речь. 1989. № 5. С. 27—29), чем объясняется факт ее цитации В. В. Маяковским в ст. «Живопись сегодняшнего дня» (май 1914): в эту пору она была у всех «на слуху».

«Не идите мимо!» — фраза острополемична по отношению к учению Ф. Ницше (одна из глав в его кн. «Так говорил Заратустра» озаглавлена «О прохождении мимо»). Слова «Не проходите мимо» звучат в главе «Сквернейший человек» при описании встречи Заратустры с богоубийцей.

...«каждый друг за друга виноват» — парафраз реплики брата старца Зосимы: «Да еще скажу тебе, матушка, что всякий из нас пред всеми во всем виноват, а я более всех» (Достоевский Ф. М. Братья Карамазовы. Кн. 6, гл. II).

...в 1904 ... я писал, что первую пальму и лавр предоставляю Бальмонту — в ст. «О лиризме Бальмонта» (речь, произнесенная на торжественном заседании Неофилологического общества, состоявшемся 11 марта в честь 25-летней литературной деятельности К. Д. Бальмонта) Вячеслав Иванов опубликовал латинское стихотворение, написанное катулловым фалекием к выходу кн. К. Д. Бальмонта «Будем как солнце». Приведем его авторский перевод:

Пальму дам я кому и лавр священный?
Твой, Бальмонт, этот лавр! Напев твой дышит
Нежной жизнию. Ритмов многих силу
В исступленную песнь вложила Муза,
Новой звучностью мир очаровала;
Без пути заблудившись, без дороги,
Душу века заветную сказала.

(Аполлон. 1912. № 3—4. С. 41—42; см. также: IV, 39, 69, 718—719.)

...ни одну минуту своей жизни не считал я себя выше Пушкина — как нам представляется, здесь содержится намек на известный эпизод, имевший место на похоронах Н. А. Некрасова:

«Тем не менее Достоевский, как видно, захотел на этот раз держаться правила: о мертвом надо говорить хорошее или вовсе не говорить. Он выставлял только сильные стороны поэзии Некрасова. Между прочим, он сказал, что по своему таланту Некрасов был не ниже Пушкина. Это показалось нам вопиющей несправедливостью.

— Он был выше Пушкина, — закричали мы дружно» (Плеханов Г. В. Похороны H. A. Некрасова // H. A. Некрасов в воспоминаниях современников. М., 1971. С. 492).

«Предо мною другие поэты — предтечи...» — из стих. К. Д. Бальмонта «Я изысканность русской медлительной речи...» (1901). Ср. также суждение В. И. Иванова об этом стих. в его письме к В. Я. Брюсову от 12.X/29.IX. 1903: «...стих Бальмонта „предо мною другие поэты — предтечи“ звучит для меня как богохуление» (ЛН. Т. 85. С. 438).

Бялик Хаим Нахман (1873—1934) — выдающийся еврейский поэт и писатель, автор поэм и рассказов на иврите и идише, сторонник еврейской государственности; эмигрировал из России в 1920 г. Над переводами из Бялика В. И. Иванов работал в 1916—1917 гг., четыре из них помещены в книге: Еврейская антология: Сб. молодой еврейской поэзии / Под ред. В. Ф. Ходасевича и Л. Б. Яффе. Предисл. М. О. Гершензона. М.: Сафрут, 1918. Об отношении В. И. Иванова к еврейскому вопросу см. его набросок «Евреи и русские» (1888—1889; РГБ, ф. 109, карт. 4, № 15) и «К идеологии еврейского вопроса» (1915; III, 308—310). Ср. также высказывание В. И. Иванова на встрече с молодыми поэтами 1 авг. 1920 г.: «Сионизм может быть только религиозным, иначе это — культуртрегерство (из-за этого я с Яффе поругался). Иногда это есть у Бялика, и за это я его высоко ценю, у других еврейских поэтов я этого не встречал...» (Коган Ф. И. Кружок поэзии под руководством Вячеслава Иванова // РГАЛИ, ф. 2272, оп. 1, № 33, с. 55).

Вот Пушкин пишет: «Что есть слава?» — см. коммент. к «Разг.» от 20 янв. 1921 г.

Гомер говорит о себе, что он воспевает славу мужей — см.: Илиада, IX, 189.

...что я последний Поэт — ср. стих. Е. А. Баратынского «Последний поэт» (1835). Ср. также уподобление В. И. Иванова «последнему поэту» в «Мечтании о Вячеславе Семизвездном» Веры Меркурьевой (Гаспаров М. Вера Меркурьева — неизвестная поэтесса круга Вячеслава Иванова // VI. S. 120).

Спеша на санскрит — занятия происходили, по всей видимости, с Всеволодом Брониславовичем Томашевским (1891—1927), профессором-санскритологом. Несмотря на мировоззренческие расхождения и различие темпераментов, как писала Л. В. Иванова, общение двух ученых было весьма тесным. После окончания в 1914 г. историко-филологического факультета в Петербурге В. Б. Томашевский был оставлен для «приготовления» по кафедре сравнительного языкознания. Еще в годы студенчества он вступил в ряды большевистской партии, участвовал в революционном движении; в 1917 г. принял активное участие в установлении советской власти в Астраханском крае и был комиссаром Волжско-Каспийской флотилии. После вступления Красной Армии в Баку он становится заместителем комиссара народного просвещения Азербайджанской ССР, профессором и одним из организаторов Бакинского университета, в 1924 г. возвращается в Ленинград, где затем (весна 1926 г.) становится ректором Ленинградского университета.

Занятия с В. Б. Томашевским были продолжением изучения В. И. Ивановым санскрита, начатого им еще в первой половине 1900-х в Женеве у Ф. де Соссюра. Ср. в «Автобиографическом письме» (1917): «В 1905 г. мы, покинув Женеву, где я продолжал работать над Дионисом и учился санскриту у де Соссюра, поселились в Петербурге» (Рус. лит. XX в. С. 95).

Один раз в «Войне и мире» он описал какое-то болото — см.: Толстой Л. Н. «Война и мир», т. 3, ч. II, гл. 5.

Гете, говорящий, что глаз не мог бы видеть солнца — скрытая цитация третьей части цикла «Кроткие ксении» Гете (нач. 1800-х) :

В работе «Проект учения о цвете» (1810) Гете приводит это четверостишие, называя его иллюстрацией одного из положений «старинной ионийской школы» (Фалес, Анаксимандр, Анаксимен).

...«духи глаз», как говорит Данте — средневековое представление о существовании «духов глаз» восходит через Данте (см. «Новая жизнь» (1292), гл. 1) к трактату «О душе», написанному, вероятно, Гуго из Сен-Виктора (1096—1141). Следуя этому сочинению, можно выделить три силы души: природная (vis naturalis), жизненная (vis vitalis) и животная (vis animalis), их средоточия соответственно: 1) печень и кровь; 2) сердце, 3) мозг. Животный дух придает бодрость пяти телесным чувствам — зрению (т. е. «духам глаз»), слуху, обонянию и т. д.

Ссорясь, например с Тургеневым — в воспоминаниях А. А. Фета описывается ссора Л. Н. Толстого с И. С. Тургеневым в квартире Н. А. Некрасова в нач. 1850-х. В. И. Иванов имеет в виду следующую реплику Л. Н. Толстого: «Я не позволю ему, — говорит с раздувающимися ноздрями Толстой, — ничего делать мне назло! Это вот он нарочно ходит взад и вперед мимо меня и виляет своими демократическими ляжками» (Фет А. А. Мои воспоминания: 1848—1889. М., 1890. Ч. I. С. 107).

Алеша еще должен был жить в миру — о предполагавшемся продолжении «Братьев Карамазовых», романе «Дети», известно из воспоминаний А. Г. Достоевской, А. С. Суворина, A. М. Сливицкого: Алеша Карамазов должен был, покинув монастырь, сблизиться с революционерами, принять участие в их действиях и после бурного периода страданий и заблуждений возвратиться в монастырь (см.: Достоевский Ф. М. Полн. собр. соч.: В 30 т. Л., 1976. Т. 15. С. 485—487). О восприятии B. И. Ивановым образа Алеши см. подробнее: «Лик и личины России» (1917; IV; 453 и сл.), «Достоевский. Трагедия — миф — мистика» (1932; IV, 573 и сл.).

Вейнингер Отто (1880—1903) — австрийский философ и

психолог еврейского происхождения; основные труды — в области психологии пола и расы. Его работа «Пол и характер» (1903), неоднократно переиздававшаяся в начале XX в. на разных языках (в том числе более 10 раз на русском языке), привлекала к себе внимание из-за второй части XIII главы, где общие юдофобские построения были подкреплены анализом психологии евреев, которые рассматривались не как раса или конфессиональная общность, а духовное направление и психическая конституция. Учение О. Вейнингера оказало огромное воздействие на М. С. Альтмана, интерес к которому был усилен фактом загадочного самоубийства философа. См. дневн. М. С. Альтмана от 5 янв. 1922 г.

...книгу «Тридцать три урода» Зиновьевой-Аннибал — имеется в виду издание: Зиновьева-Аннибал Л. Д. Тридцать три урода: Повесть. Пб.: Оры, 1907. Эта книга пользовалась широкой известностью и была издана в течение одного года дважды. По обвинению в безнравственности второй тираж был конфискован (см. письмо В. И. Иванова В. Я. Брюсову из Петербурга от 26 февр. 1907 г. (ЛН. Т. 85. С. 496) и копию определения Санкт-Петербургского окружного суда: ИРЛИ, ф. 607, № 349, л. 1); критика сходилась в мнении, что интерес к повести вызван в первую очередь модой. Одни безжалостно бранили ее (А. Амфитеатров, А. Измайлов), другие находили скучной (А. Белый), третьи считали, что «даже моралист не почувствует там никаких гадостей, не успеет, — так ему станет жалко г-жу Зиновьеву-Аннибал» (З. Гиппиус). Говорившееся М. С. Альтману во многом повторяет суждения В. И. Иванова, высказанные им в письме к Л. Д. Зиновьевой-Аннибал от 29.VII.1906 г.: «Я получил сегодня, выходя из дому, „Тридцать три урода“. И прочитал их теперь вечером, по возвращении. Пишу тотчас же по прочтении. Оценивать их не хотел бы, чтобы не ошибиться, и ограничусь записью первого впечатления. Присутствует здесь подлинный язык страсти, и он не может не потрясти всякого, кто от страсти. Так интенсивно это впечатление страсти, что глубокий замысел почти не виден за красным покрывалом цвета живой крови. Вера фантастична и прекрасна, как истинно романтический Ченчи. Изумительно, как столь отвлеченная мысль могла облечься в такую живую

плоть. Рассказ в высокой степени скандален и может вызвать крики. Но как прекрасна ты сама, это написавшая! Бедная, зачем тебе нельзя жить сызнова с твоим гением жизни и страсти. Конечно, его дано тебе перелить в искусство, в вечный стойкий миг. О, если бы ты могла сказаться, как ты есть, в искусстве! Ты ведь теперь только начинаешь находить себя. И теперь ты должна писать уже не о страдании, а о любви, только любви. Но эти страницы будут написаны ушедшими в себя ядами, которые могли бы осуществить самую яростную из ослепительных жизней. Ты, м[ожет] б[ыть], удивляешься столь личному повороту моей критики? Но ведь это хороший знак. Теперь только ты можешь осуществить правило: Greift nur hinein ins volle Menschenleben*. Раньше ты должна была сосчитаться с идеями, с идеологией, с Weltschmerz'ем**, с эстетизмом. Вот, наконец, открытое море жизни и один пейзаж» (РГБ, ф. 109, карт. 10, № 3, л. 30—30 об.). Здесь же приписка от 31 авг.: «...Но, тем не менее, известная суммарность в изображении жизни, вообще отличительная для романтизма, составляет, б[ыть] м[ожет], недочет рассказа. Правда, он и задуман моноидеистично. Форма дневника это извиняет, но моноидеизм, вообще говоря, значительнее оного хотя [бы] для твоего творчества. Это грех против слова Volle*** от той формулы. Hingreifen**** в смысле глубины тебе естественно и присуще; в смысле способности заинтересоваться и дерзновения в выборе предмета изображения — не всегда. Ну, a Menschenleben***** — это именно desiderium magnum******. Даже «Кольца» переводят Menschenleben незаметно в Menschheitslos*******; в результате может оказаться Ideenleben********. Но твоя подготовленная книжечка составляет прочный мост к будущему творчеству. Вот „Колокол“ меня мучает своею идейностью. Его нужно скорее отлить, чтобы он не пугал звоном со дна душевных омутов, как „Потонувший корабль“ пугает

* Хватай жизнь в ее полноте (нем.) — цитата из «Театрального вступления» к «Фаусту» Гете. Ср. также эту цитату в переводе Б. Пастернака: «Из гущи жизни загребайте прямо».

** Мировая скорбь (нем.).

*** Полнота (нем.).

**** Хватать (нем.).

***** Человеческая жизнь (нем.).

****** Великое желание (лат.).

******* Судьбу человечества (нем.).

******** Жизнь идей (нем.).

героев Гауптмана» (там же, л. 31). См. также публикацию Г. В. Обатнина «Вяч. И. Иванов. Предисловие к повести Л. Д. Зиновьевой-Аннибал „Тридцать три урода“» (De Visu. 1993. № 9. С. 25—29).

Это та любовь, которую испытывал Сократ к Алкивиаду — см. Платон. Пир. 212d и далее.

«Prima Vera» — несомненна связь этого сравнения с символикой произведений Данте — в XXIV главе «Новой жизни» при описании появления Джованны, предвестницы Беатриче, итальянский поэт следующим образом толкует данное ей прозвище: «Имя этой дамы было Джованна; и за ее красоту, как полагают люди, она получила имя Примавера; и так звали ее. Я видел, как вслед за нею приближается чудотворная Беатриче. Так прошли эти дамы одна за другой, и показалось мне, что Амор снова заговорил в моем сердце и произнес: „Первая зовется Примавера лишь благодаря сегодняшнему ее появлению; я вдохновил того, кто дал ей имя Примавера, так ее назвать, ибо она придет первой в день, когда Беатриче предстанет своему верному после его видения“» (пер. И. Н. Голенищева-Кутузова); ср. также: primavera (итал.: весна), prima verrà (итал.: первая пройдет), prima vera (лат.: первоистинная). Отметим также, что прозвище, данное В. И. Ивановым М. В. Сабашниковой в 1906 г., было «Примавера»; ниже в «Разг.» от 13 авг. поэт связывал имя своей третьей жены с латинским прилагательным «vera». Как нам сообщил Д. В. Иванов, особым ореолом в его семье была окружена также картина С. Боттичелли «Весна».

Энзели, Решт — города в Иране на берегу Каспийского моря (примерно 400 км от Баку); Решт —центр Гилянской республики (июль 1920 — осень 1922 г.), главную военную силу которой составляли советские войска (ср. также: Иванова Л. Восп. С. 108).

...пухлоногому Эдипу (Οἰδίπους) — M. С. Альтман следует здесь распространенной еще в древности этимологии, возводящей имя Эдипа к глаголу «οἰδέω» (пухнуть) и существительному «πούς» (ступня), несмотря на то что она была отвергнута Ф. Ф. Зелинским, авторитетным исследователем и переводчиком

Софокла того времени (см.: Софокл. Драмы / Пер. с введ. и вступ. очерком Ф. Зелинского. М.: Изд-во М. и С. Сабашниковых, 1915. Т. 2. С. 420).

...мальчик с ножкой — согласно Софоклу, Эдипу в детстве были проколоты обе ступни (см.: Софокл. Царь Эдип, стих 1034).

...опухшие ноги Эдипа — знак его хтонического происхождения — предположение о связи увечья Эдипа и его автохтонного происхождения было позднее подробно аргументировано К. Леви-Стросом (ср.: Леви-Строс К. Структурная антропология. М., 1985. С. 191—193).

Кадм — легендарный основатель Фив. Согласно Аполлодору и Аполлонию Родосскому, в конце жизни переселился в Иллирию, где вместе с женой Гармонией был обращен в змей.

...Эдип говорит, что свои преступные деянья... он скорее претерпел... — интерпретация трагедии «Царь Эдип» как трагедии рока была развернута в ст. Ф. Ф. Зелинского «Трагедия рока» (Софокл. Драмы. Т. 2. С. 3—69).

...он себя... признает виновным — в действительности в момент самоослепления Эдип говорит и о перенесенных страданиях, и о совершённых преступлениях (Софокл. Царь Эдип, стихи 1271—1273):

Я буду Судьбой, а вы будете Эдипом — диалог В. И. Иванова и М. С. Альтмана по своей проблематике соотносится со знаменитым разбором «Эдипа в Колоне» Софокла и «Прометея» Эсхила, принадлежащим перу Ф. Ницше («Рождение трагедии из духа музыки», гл. 9). Эдип для немецкого философа — «венец пассивности», человек, который, несмотря на всю свою мудрость, предназначен к заблуждениям и к бедствиям, но в конце концов безмерность его страданий становится источником чудесной благодати, не теряющей своей действенности даже после его кончины. Эдип на протяжении всей трагедии «исключительно страдательное лицо», но именно в силу этого он «достиг своей высшей активности, простирающейся далеко за пределы его жизни».

«Из камней сих воздвигну я себе новых детей» — неточн. Мф. 3, 9; Лк. 3, 8.

«Камень, отвергнутый строителями, стал во главу угла» — стих из Псалтири «Камень, который отвергли строители, соделался главою угла» (Пс. 117, 22) цитируется Христом в применении к своим последователям (Мф. 21, 42; Мк. 12, 10; Лк. 20, 17).

И при этом, низко наклонясь, что-то чертил на песке — трактовке этого евангельского эпизода посвящена значительная часть доклада В. И. Иванова «Евангельский смысл слова „Земля“», прочитанного в Петербургском религиозно-философском обществе 3 мая 1909 г. (см. дневник С. П. Каблукова — РНБ, ф. 322, № 4, с. 72). Сначала поэт рассматривает отношения Земли и мира, Земли и Христа: «Мир — земля в ее данном, временном состоянии, в состоянии подчинения князю мира сего, в состоянии овладения и одержимости этим последним. Он относится к Земле, как к ее стихийной плоти относится воздух. Он — Дух, она — плоть одушевленная и Душа мировая. Он — преходящий владыка ее как пребывающей сущности; он будет изгнан вон, и она сядет у ног Христа, как женщина, из которой были изгнаны семь бесов. Христос противопоставляет Себя ему, как некоему сопернику, Христу душа земная должна уготовить место, занятое ныне князем сего мира. Тогда она в соединении со Христом образует новый мир, новый космос» (Иванов Вяч. Доклад «Евангельский смысл слова „земля“». Письма. Автобиография (1926) / Публ., вступ. ст. и коммент. Г. В. Обатнина // Ежегодник Рукописного отдела Пушкинского Дома на 1991 год. СПб., 1994. С. 149). Несколько страниц спустя В. И. Иванов предлагает свою трактовку вышеупомянутого эпизода: «И склонясь, Христос пишет на земле. По-гречески сказано поразительно: ἔγραϕε εἰς τὴν γῆν — вписал в Землю. Он вписал в Землю свой новый завет ей, начертал на ней знак своего опыта, начертал знак Свой на Своей невесте» (там же, с. 151). Ср. описание этого доклада в «Воспоминаниях» Е. К. Герцык (Париж, 1973. С. 63), а также использование данного евангельского мотива в стих. М. И. Цветаевой «Вячеславу

Иванову» (1920): «Ты пишешь перстом на песке, // А я подошла и читаю...» (III, 844).

...по Конту, мир в своем развитии проходит через фазы — в своей работе «Курс положительной философии» (1830—1842) французский философ-позитивист О. Конт (1798—1857) переосмыслил заимствованное у А. Тюрго и К. Сен-Симона учение о трех стадиях умственного развития человечества: в первом — теологическом — человек, в силу преобладающего здесь воображения, представляет весь мир явлений по аналогии со своею собственною деятельностью; он олицетворяет предметы и явления природы, видит в них произвольные действия индивидуализированных существ. Во втором состоянии — метафизическом, где преобладает отвлеченное формальное мышление, — воображаемые боги вытесняются понятием общих сущностей, первопричин и целей, к которым сводятся отдельные явления. Третье, позитивное состояние ума выражается в научном мышлении; здесь вымыслы теологии и метафизические отвлеченности заменяются познанием действительных законов природы, т. е. постоянной физической связи наблюдаемых явлений в их существовании и последовательности. О связи теоретического человека (употребление этого термина см. ниже в «Разг.» от 10 апр. 1921 г.) с критической эпохой позитивизма В. И. Иванов писал в ст. «Предчувствия и предвестия» (1909; II, 89).

«Красный и желтый» — стих. из сб.: Бальмонт К. Д. Литургия красоты: Стихийные гимны. М.: Гриф, 1905.

«Если хочешь в край войти...» — далее анализируется заключительный катрен стих. К. Д. Бальмонта «Облачная лестница» (1908):

Если хочешь в край войти вечно-золотой,
Облачную лестницу нужно сплесть мечтой,
Облачные лестницы нас ведут туда,
Где во сне бываем мы только иногда.

«Я не знаю мудрости...» — начальная строка одноименного стих. К. Д. Бальмонта, цикл «Очертания снов» (1902).

Софокла перевел Зелинский — см.: Софокл. Драмы / Пер. с введ. и вступ. очерком Ф. Зелинского. М., 1914—1915. Т. 1—3.

Зелинский Фаддей (Тадеуш) Францевич (1859—1944) — филолог-классик. В 1885—1921 гг. — профессор Петербургского университета; в 1921—1935 гг. — профессор Варшавского университета, член Польской Академии Наук. С В. И. Ивановым в предреволюционные годы его сблизил общий интерес к древнегреческому театру. Ученый и поэт продолжали поддерживать отношения и в эмиграции (см.: I, 196).

...а Эсхила — В. — издатели Эсхила в переводах В. И. Иванова утверждают, что существовали переводы четырех трагедий целиком («Персы», «Агамемнон», «Плакальщицы», «Эвмениды») и двух во фрагментах («Просительницы» и «Семеро против Фив»). У самого В. И. Иванова в его автобиографии второй половины 1920-х гг. указано: «Поэтические переводы греческих лириков, Эсхила (закончен перевод пяти трагедий из семи сохранившихся)» (ИРЛИ, ф. 607, № 362, л. 1 об.).

Фосс Иоганн Генрих (1751—1826) — выдающийся немецкий поэт, переводчик, филолог; особое значение в истории немецкой литературы принадлежит его переводу «Одиссеи» (1781) и «Илиады» (1793).

Шлегель Август Вильгельм (1767—1845) — немецкий поэт-романтик, критик, историк литературы. Речь идет об осуществленном им в 1797—1801 гг. переводе семнадцати драм В. Шекспира.

Я раз пробовал переводить «Илиаду» — до нас дошли переводы В. И. Иванова из Гомера в качестве цитат в его прозаических статьях (см.: Поэмы Гомера в переводах Гнедича и Жуковского / Ред. А. Е. Грузинский; вступ. ст. Вяч. Иванова. М.: Изд-во М. и С. Сабашниковых, 1912. С. XII, XXII; Иванов В. Дионис и прадионисийство. Баку, 1923; Эсхил. Трагедии / В пер. Вяч. Иванова. М., 1989. С. 318, 320).

Я прочел в «Коммунисте» выдержки из статьи Мережковского «Все это любят» — в бакинской газете «Коммунист» от 10 апр. 1921 г. (№ 81) в рубрике «Из белогвардейской печати» была помещена ст. А. Журбенко «Разочарования и надежды Д. Мережковского», содержавшая обширные цитаты из ст. писателя «Все это любят» из № 215 варшавской газеты «Свобода», где, в частности, говорится:

«...Анатоль Франс — воплощенная душа современной

Франции — тихий, добрый, мудрый старик, серебристо-седой, нежный, мягкий, пушистый, как одуванчик. И он — поклонник большевиков? И он на муки распятой любуется? Нет, ничего он не знает о них и о себе самом уже не знает ничего, не понимает, где он, что с ним. Ураган войны и революции сорвал с одуванчика голову, и сухой стебель, былинка слабая по воле ветров во все стороны треплется. Он только знает, что „боги жаждут“...

<...> Барбюс и Ромен Роллан — мягкотелые соглашатели, благородные шулера игры дьявольской, расторопные лакеи кровавой пошлости, утонченные Максимы Горькие — те кое-что знают, но не хотят знать: зажмурив глаза, едят „ананасовый компот“. С кого другого, а уж с них-то кровь взыщется».

Узнаю сразу и Диму, и Зинку — подразумеваются Д. С. Мережковский и З. Н. Гиппиус.

...что они только одна фракция — имеется в виду участие большевиков в Учредительном Собрании.

Мне пришлось издать его книгу о народном театре — см.: Роллан Р. Народный театр / Предисл. Вяч. Иванова. Пг.: М.: Театр, отд. Наркомпроса, 1919.

Мой друг Гревс мне недавно написал — нам известно лишь одно письмо (от 9/22 сент. 1918 г. в Москву из Калуги), где И. М. Гревс сообщал В. И. Иванову о своих переводах из Р. Роллана: «Перевел первый том „Jean Christophe“, „Рассвет“ (L’aube)» (РГБ, ф. 109, к. 17, № 10, л. 47). В фонде историка сохранились следующие материалы, документирующие его пристрастие к французскому писателю: 1) Личность и дело Ромена Роллана (опыт истолкования души). Предисловие к предпринятому И. М. Гревсом труду — переводу лучших произведений Р. Роллана на рус. язык. После 1917 г. 2) Ромен Роллан и идеальная Франция. Конспективный набросок труда. 3) Роллан Р. Жан Кристоф / Пер. И. М. Гревса. После 1917 г. (см.: СПбО А РАН, ф. 726, оп. 2, №№ 226—228). Подробнее о И. М. Гревсе см. в коммент. к «Разг.» от 20 сент.

«Будьте просты, как голуби, и мудры, как змеи...» — Мф. 10, 16.

...поэт — ведь это Theoretiker — Ф. Ницше в кн. «Рождение трагедии из духа музыки» сближает понятия «теоретический человек» и «современная творческая личность». «Теоретический человек не менее, чем художник, находит удовлетворение в наличной действительности и, как этот последний, огражден этим

чувством довольства от практической этики пессимизма...» (Ницше Ф. Полн. собр. соч. М., 1912. Т. 1. С. 108). Согласно взглядам немецкого философа, тип культуры, господствующей в Европе с древности до конца XIX в., должен быть назван сократовским. Центральное место занимает в нем «теоретический человек» (Сократ — первый в ряду этих «возниц культуры»). Его характерными чертами является чуждость музыке, неспособность к трагическому восприятию жизни, стремление к интеллектуальным спекуляциям («Трудно выразить внутреннее содержание сократовской культуры резче, чем назвав ее культурой оперы...»). И лишь в XIX в. в «таинственном единстве немецкой музыки и немецкой философии» рождается дионисическая мудрость, с которой Ф. Ницше связывает подлинный культурный ренессанс человечества.

Он очурал себя магическим кругом — устойчивый мотив лирики Ф. Сологуба, см. стих. «Недотыкомка серая» (1899), «На гибельной дороге» (1903), «В чародейном, темном круге...» (1908), «Твоя любовь — тот круг магический...» (1921). Об истории отношений двух поэтов и их поэтической переписке см.: Иванов Вяч. Письма к Ф. Сологубу и Ан. Н. Чеботаревской / Публ. А. В. Лаврова // Ежегодник Рукописного отдела Пушкинского Дома на 1974 год. Л., 1976. С. 136—150.

«Поднимаю бессонные взоры...» — из стих. Ф. Сологуба «Поднимаю бессонные взоры...» (1896).

«И ... братья, сестры., войте, лайте...» — неточная цитация заключительного катрена стих. Ф. Сологуба «Высока луна Господня...» (1905):

Под взятым Бальмонтом к своей книге тютчевским эпиграфом — эпиграфом к своей кн. «Тишина» (1898) К. Д. Бальмонт взял, не совсем точно процитировав ее, строку из стих. Ф. И. Тютчева «Видение» (1829): «Есть некий час, в ночи, всемирного молчанья...»

Он ездил по многим странам — помимо путешествий по Европе, обычных для образованных русских того времени, К. Д.

Бальмонт совершил поездки, представлявшиеся экзотичными: в 1905 г. в Мексику и Калифорнию (отразились в очерках «В странах Солнца», которые печатались журн. «Весы» в 1905 г. и вместе с приложениями индейских космологических мифов составили сб. «Змеиные цветы», 1910); летом 1910 г. в Египет (см. многочисленные ст. в газете «Речь», «Утро России» и др., составившие позже кн. «Край Озириса», 1914); в 1912 г. кругосветное путешествие, маршрут которого пролегал через Канарские острова, мыс Доброй Надежды, о. Тасманию, Южную Австралию, Новую Зеландию, Полинезию, Новую Гвинею, Индонезию, Индию (путевые очерки публиковались в газетах «Русское слово», «Заветы», «Биржевые ведомости» и др.; в это же время были начаты многочисленные переводы индийской и индонезийской поэзии). О двухнедельном пребывании К. Д. Бальмонта в Японии в мае 1916 г. см.: Азадовский К. М., Дьяконова Е. М. Бальмонт и Япония. М., 1991.

«Нам нравятся поэты, похожие на нас...» — из стих. К. Д. Бальмонта «Нам нравятся поэты...» (1900; вошло в цикл «Антифоны»).

...когда Бальмонт переводит Шелли или По — отдельные произведения англоязычных классиков, публиковавшиеся в переводе К. Д. Бальмонта разными издательствами, были объединены в следующих изданиях: По Э. Собр. соч. / Пер. с англ. К. Д. Бальмонта. М.: Скорпион, 1901—1912. Т. 1—5; Шелли П.-Б. Полн. собр. соч. / Пер. и предисл. К. Д. Бальмонта. СПб.: Знание, 1903—1907. Т. 1—3.

Нет, все эти «ости» бальмонтовские — ср. стих. К. Д. Бальмонта «Безглагольность» (1900), «Я не знаю мудрости...» (1902) и др.

«Усовершенствовать плоды любимых дум...» — из сонета А. С. Пушкина «Поэту» (1830). В заключение приведем также одну из трех эпиграмм М. С. Альтмана на Бальмонта, навеянную разговором с В. И. Ивановым:

Соловьев Владимир Сергеевич (1853—1900) — философ, поэт, публицист, критик, переводчик. Об истории знакомства с ним B. И. Иванова см. коммент. к «Разг.» от 5 окт. 1921 г.

Эрн Владимир Францевич (1881—1917) — русский философ, видный деятель религиозно-церковного обновления в России нач. XX в., один из представителей неославянофильства. Его знакомство с В. И. Ивановым восходило к 1904 г. (см.: ЛН. Т. 85. С. 470—471); дружба поэта и философа окрепла во время их совместного пребывания в Риме в 1912—1913 гг.: «В Риме каждый день аккуратно после завтрака, часа в два, являлся к нам Эрн, и начинались между ним и Вячеславом интереснейшие дискуссии, длившиеся до вечера. Главной темой римских разговоров были апология католичества со стороны моего отца, апология православия со стороны Эрна» (Иванова Л. Восп. C. 51 и далее). После переезда в Москву Эрны, по выражению Л. В. Ивановой, «как бы совсем вошли в нашу семью». Об от ношениях В. И. Иванова и В. Ф. Эрна см. также: II, 811; III, 833.

...работа «о дельфийском оракуле» — речь идет о главе «Дельфийские братья» в кн. (докторской диссертации) В. И. Иванова «Дионис и прадионисийство» (Баку, 1923). В личной библиотеке М. С. Альтмана сохранился ее экземпляр с дарственной надписью: «Моему дорогому Моисею Семеновичу Альтману с любовью и верой. 5.IX.1923. Вяч. Иванов».

Так вот поступаю я с Эсхилом, за которого мне уже заплачено Сабашниковым — об истории издания переводов В. И. Иванова из Эсхила и его взаимоотношениях с книгоиздателем М. В. Сабашниковым (1871—1943) см.: Котрелев Н. В. Вячеслав Иванов в работе над переводом Эсхила // Эсхил. Трагедии / В пер. Вяч. Иванова. С. 497—522.

...будущий ... сборник — сборник стихов В. И. Иванова «Арион» опубликован не был.

«Лишь я, таинственный певец...» — из стих. А. С. Пушкина «Арион» (1827).

«Муза, ты почто, скажи мне...» — цитация начального катрена стих. В. И. Иванова «Поздний час» (1917; III, 495).

«Медный всадник» не был при жизни Пушкина напечатан — «Медный всадник» (1833) А. С. Пушкина при жизни автора не был опубликован из-за цензурного вмешательства. Он появился

впервые в пятом, посмертном, томе «Современника», вышедшем в апреле — начале мая 1837 г. См.: Современник. Литературный журнал А. С. Пушкина, изданный по смерти его кн. П. А. Вяземским, В. А. Жуковским, А. А. Краевским, кн. В. Ф. Одоевским и П. А. Плетневым. 1837. Т. V. № 1. С. 1—21.

...«сумерки богов» — ср. название музыкальной драмы Рихарда Вагнера «Гибель богов» (вариант перевода — «Сумерки богов»), заключающей тетралогию «Кольцо Нибелунга» (1852—1874).

«Сим победишь» — явление креста с надписью «τούτῳ νίϰα» императору Константину Великому накануне Мульвинской битвы (312 г.) описано в его житии, принадлежащем перу Евсевия (Eus. Vita Const. I, 28, 7 — cf. Nicetas Paphlagonensis. Laudatio Procopii Martyri Caesarensis, § 4).

...индийский знак (свастика) — y M. С. Альтмана описка: «египетский знак».

Посетил его проездом Мандельштам — это краткое упоминание позволяет внести уточнение в летопись жизни О. Э. Мандельштама — встреча поэтов состоялась в Баку между 15 и 20 июня, а не в начале июля (ср.: Струве Н. А. Осип Мандельштам. Лондон: OPI, 1988. С. 310). Знакомство В. И. Иванова с О. Э. Мандельштамом состоялось, по-видимому, 16 мая 1909 г., а их отношения в течение всех лет отличались теплотой, несмотря на перипетии литературной борьбы акмеистов и их противников (Морозов А. А. Письма О. Э. Мандельштама к Вяч. Иванову // Записки Отдела рукописей ГБЛ. 1973. Т. 34. С. 258—274; Блинов В. Вячеслав Иванов и возникновение акмеизма // Cultura е Memoria: Atti del terzo Simposio Internazionale dedicato a Vjačeslav Ivanov. II. Firenze, 1988. P. 9—12). Весьма скупа H. Я. Мандельштам в описании бакинской встречи двух поэтов: «Вячеслав Иванов при мне — мы навестили его в Баку проездом в Тифлис в 21 году — сказал, что бросил Москву и скрылся в бакинском уединении, потому что „идеи перестали править миром“ и он в этом убедился» (Мандельштам Н. Я. Воспоминания. Нью-Йорк: Изд-во им. Чехова, 1970. С. 171).

Харазов Георгий Артемьевич (ум. 1931?) — математик, в 1900—1910-х гг. политический эмигрант; в нач. 1920-х гг. профессор

Бакинского политехнического института, последователь марксизма и фрейдизма; автор стихов; в 1928 г. — старший сотрудник сектора естественных и точных наук Комакадемии в Москве, в изданиях которой публиковались его статьи в конце 1920-х гг. Его отношения с В. И. Ивановым были сначала, по-видимому, дружественными — известно, что В. И. Иванов участвовал в поэтическом вечере Г. А. Харазова (см.: Бакинский рабочий. 1921. 15 июля), принимал его дома; однако вскоре началось взаимное охлаждение. Как вспоминала К. М. Колобова (сообщено ее сыном В. В. Селивановым), в последние годы пребывания в Баку В. И. Иванов не мог слышать имени Г. А. Харазова, считал знакомство с его графоманскими произведениями пагубным для своих учеников. Они, тем не менее, тайком читали стихи Харазова и даже пытались продекламировать их, что вызвало взрыв гнева у В. И. Иванова, изгнавшего молодых поэтов из своего дома (ср. дневн. от 6 мая 1924 г.). О дружбе Г. А. Харазова с М. С. Альтманом см. подробнее дневн. последнего. В машинописном томе, объединяющем стихи Г. А. Харазова и письма его к Альтману, сохранился неполный текст поэмы, упомянутой выше: «Не воскресну! Поэма, которую я посвящаю доблестной Красной Армии, освободившей Тифлис от ига меньшевиков. Тифлис, апрель 1921 г.».

О Харазове см. подробнее: Терентьев И. Собр. соч. / Подгот. изд. М. Марцадури и Т. Никольской. Bologna, 1988. С. 16, 20; Пастернак Б. О Лили Харазовой / Публ. Е. Б. Пастернака / Литературное обозрение. 1990. № 2. С. 17—18. Укажем также ряд интересных биографических материалов: Письма Г. А. Харазова к В. Г. Черткову (1902—1907) // РГАЛИ, ф. 552, оп. 1, № 2729; Биография Е. Г. Харазовой, написанная А. Г. Ромом // там же, ф. 531, оп. 1, № 20.

...со всех концов света несут смирну и ладан — евангельская аллюзия (ср.: Мф. 2, 11).

...Вы словно на каком-то острове Буяне — ср. описание острова Буяна в «Сказке о царе Салтане» А. С. Пушкина (1831).

Хайфа и Яффа — города в Израиле на берегу Средиземного моря, население которых стало возрастать с конца XIX в. за счет еврейской иммиграции в Палестину.

Там теперь... устроено нечто вроде большой богадельни — Комиссия по улучшению быта ученых и литераторов при петроградском Доме ученых (впоследствии ЦЕКУБУ при СНК

РСФСР) была создана на основании постановления Совнаркома РСФСР от 23 дек. 1919 г. по инициативе М. Горького и Ленина, она ведала, главным образом, распределением скудных пайков. Реорганизована постановлением от 3 мая 1931 г.

«...но вреден север для меня» — цитация «Евгения Онегина» А. С. Пушкина (гл. 1, XI).

Мадера (Мадейра) — остров в Атлантике, принадлежащий Португалии.

Революция есть великое зло — рассуждение В. И. Иванова о всякой революции как великом зле близко следующим мыслям Гете: «Я ненавижу всякий насильственный переворот, ибо при этом столько уничтожается хорошего, сколько достигается. Я ненавижу тех, кто его совершает, и тех, кто является его причиной» (см. «Разговоры с Гете» И. П. Эккермана от 27 апр. 1825 г.).

Перед лицом совести — парафраз названия кн. H. M. Минского «При свете совести: Мысли и мечты о цели жизни» (СПб., 1890).

...«по ту сторону добра и зла» — ср. название кн. Ф. Ницше «По ту сторону добра и зла» (1886).

...«когтистый зверь», «вечная грызунья» — ср. монолог Барона во второй части «Скупого рыцаря» (1830) А. С. Пушкина:

...И совесть никогда не грызла, совесть,
Когтистый зверь, скребущий сердце, совесть,
Незваный гость, докучный собеседник,
Заимодавец грубый...

…здоровая, «мускулистая» ... совесть — в своих письмах Г. Ибсен неоднократно пишет о том, что его убеждения значительно отличаются от моральных представлений обывателей (см.: Ибсен Г. Полн. собр. соч. / Пер. с датско-норвежского А. и П. Ганзен. М.: Изд-во Скирмунта, 1906. Т. 8. С. 115, 124, 137—138, 184, 207, 212—213, 268), однако данная реминисценция навеяна, видимо, известным монологом Пера Гюнта из одноименной драмы (начало 4 действия).

...«царь и раб» — реминисценция оды Г. Р. Державина «Бог» (1783).

...можно говорить языком Ницше о совести благородных — имеются в виду многочисленные пассажи в произведениях Ницше об освобождении от моральных предрассудков тех, кто

осознал свою исключительность (ср.: «И даже имея все добродетели, надо еще знать одно: уметь вовремя давать спать и добродетелям!» — Ницше Ф. Так говорил Заратустра / Пер. А. В. Перелыгиной. С. 25).

«рабство греху» — Римл. 6, 16—22. О том же говорил Христос (Ин. 8, 34).

Бенедиктинский орден — католический монашеский орден, основанный ок. 530 г. Бенедиктом Нурсийским в Монтекассино.

Дубровский Николай Александрович — профессор Бакинского университета по кафедре всеобщей истории с 1 нояб. 1919 по 1 янв. 1923 гг., декан историко-филологического факультета с 9 нояб. 1919 по 23 нояб. 1920 гг.

...убил Клита, но у алтаря Диониса — убийство Клита (328 г. до н. э.) античные историки (Арриан, Плутарх, Диодор и др.) связывали с тем, что он прервал жертвоприношение Дионису (см. подробнее: Schubert R. Der Tod des Kleitos // Rheinisches Museum für Philologie. Frankfurt a. M., 1898. Bd. 53. S. 98—120).

Вяч. давал мне некоторые биографические комментарии — далее следуют автокомментарии к следующим стихотворениям из сб. В. И. Иванова «Нежная тайна» (СПб.: Оры, 1912), создававшегося в Савойе летом 1912 г. Из первой части: «Ночные голоса» и «Уход царя» (о последнем стих. см. также: Иванова Л. Восп. С. 47) ; из второй — «Гемма», «Совесть», «Камень», «Соловьиные чары», «Послание на Кавказ», «Мизопоэт», «Страстные свечи», «В альбом девушке», «Ее дочери», «Свидание», «Хоромное действо», «Non sine promisis...». Если подбор стихотворений первой части обусловлен временем их написания, то вторая часть, носящая название «ΛΕΠΤΑ», объединила стихи, адресованные друзьям поэта, как указывал В. И. Иванов в предисловии:

«Приложение озаглавлено ΛΕΠΤΑ — в подражание александрийским поэтам, которые называли так свои поэтические „мелочи“. Это маленькое собрание посвящается приятелям стихотворца и вместе с ними любителям стихов, сложенных по частным, скромным поводам или просто — в шутку» (с. 5).

...она почувствовала первые приступы родов — Димитрий Вячеславович Иванов родился 17 июля 1912 г.

Соболевский Г. В. — врач-хирург, путешественник, знаток искусства и литературы (примеч. М. Э. Коор — УЗ ТГУ. С. 324).

В «Совести» Вы видите облик Гершензона — Гершензон Михаил Осипович (1869—1925), историк культуры, публицист, исследователь поэзии; дружба с ним В. И. Иванова относилась еще ко времени «башни». В письме от 26 дек. 1912 г. М. О. Гершензон, считавший «Нежную тайну» «самой цельной, самой лучшей» книгой стихов В. И. Иванова, благодарил за посвящение ему стихотворения «Совесть»: «Благодарю Вас за милое стихотворение; чувствую весь яд стиха: Кто геометр, и пр. Совершенно согласен с Вами и иду дальше: не делаю для двух два и нахожу, что критиком может быть только художник, — и оттого не пишу критик: в этом Вы мне должны отдать справедливость, только говорю критики, в чем, вероятно, вреда нет. А первые две строфы по-серьезному у Вас превосходны» (РГБ, ф. 109, карт. 16, № 9, л. 5 об.). В ответном письме от 7 янв. 1913 г. В. И. Иванов посчитал необходимым дать следующее объяснение: «Яда в „геометре“, право же, нет. Разумел я приблизительно вот что, Игорь Грабарь хорошо и подробно рассказывал мне, как он измерял здания Палладио и везде находил — часто изумительные — нарушения симметрии и геометрической правильности... Мне кажется, что критика каноническая бывает порою геометрична; Вы же — критик по канону пушкинскому, par excellence. Что же до критики художников, она зачастую полна односторонности, сектантства или просто каприза. Не склонный предпочитать критику художников, я искренне сожалею, что Вы не пишете критик» (цит. по: III, 701). Об истории отношений писателей и их знаменитой «Переписке из двух углов» (Пб., 1921) см. подробнее: I, 165—168; III, 701, 807—818. См. также: Проскурина В. Вячеслав Иванов и Михаил Гершензон: На пути к «Переписке из двух углов» // CMR. Р. 377—387.

Рачинский Григорий Алексеевич (1859—1939) — см. о нем коммент. к «Разг.» от 23 янв. 1921 г.

Конст. Эрберг — псевдоним Константина Александровича Сюннерберга (1871—1942), теоретика искусства, художественного критика, поэта, переводчика. К сер. 1900-х гг. относится его сближение с В. И. Ивановым и Г. И. Чулковым, участие в

альманахе «Факелы» со ст. «Красота и свобода», положившей начало работам о психологии творчества, написанным с позиций интуитивизма. Эти мысли были суммированы в кн. «Цель творчества: Опыт по теории творчества и эстетике» (М.: Русская мысль, 1913). В предисловии к ней сформулирована цель творчества как освобождение человека от норм и законов необходимости.

Стих. В. И. Иванова «Камень» является ответом на стих. Конст. Эрберга «Вопрос». Об этом поэтическом диалоге см. подробнее: Эрберг Конст. (Сюннерберг К. Α.). Воспоминания / Публ. С. С. Гречишкина и А. В. Лаврова // Ежегодник Рукописного отдела Пушкинского Дома на 1977 год. Л., 1979. С. 128—132.

В наброске ст. «О творчестве Эрберга» (после 1917) В. И. Иванова содержится следующая характеристика: «...Идеология и поэзия Конст. Эрберга — один из самых острых и характерных случаев предреволюционной лихорадки, одно из самых ярких выражений той отвлеченно-вольнолюбивой идеологии, которую можно было бы назвать метафизическими пропилеями реальной революции» (РНБ, ф. 304, № 24, л. 1).

Троцкий Сергей Витальевич (1880—1942; погиб в сталинских лагерях) — литератор-любитель, знакомый Ивановых еще со времен «башни»; по определению В. А. Мануйлова, «очень своеобразный и тонкий мыслитель идеалистического толка». Общение С. В. Троцкого с В. И. Ивановым и А. Р. Минцловой имело для него решающее значение — после одиннадцатилетнего безбожия он отверг атеизм (см.: РГБ, ф. 109, карт. 35, № 46, л. 9 об.). В «Послании на Кавказ» (1912) есть следующая характеристика С. В. Троцкого:

Обедали вчера на Башне мирно:
Семья, Кузмин, помещик-дилетант
(Теодицей тончайших рукодельник,
А сердце — воск и ярая свеча).

Слухи о гибели его друга, доходившие до В. И. Иванова в Баку, оказались неверны (М. С. Альтманом была позже вычеркнута из текста «Разг.» фраза «Теперь, мне сказали, он погиб»).

«В один прекрасный день явился с маленьким узелком в руках Сергей Витальевич Троцкий. Это был старинный друг

Вячеслава, навещавший его периодически еще на Башне. Он был малороссийский помещик, жил у себя в хуторе, обожал поэзию, музыку и искусство, вышивал шелками картины, любил украшаться кольцами, брелоками из драгоценных камней, носил бархатные курточки, волосы причесывал в стиле Ренессанса, с кудрями, кажется, не завитыми, а натуральными. (Ему посвящено стихотворение „Соловьиные чары“ в „Нежной Тайне“.)

Он был тихий, нежный, ясный, веселый, чуткий и одухотворенный. В Баку он попал после многих тяжких приключений: бежал с родными из своего малороссийского хутора на кавказское побережье Черного моря, после неудачной попытки переплыть границу в лодке контрабандистов был ими ограблен и лишен всех своих драгоценностей; затем, оставив своих родных, один перебрался через весь Кавказ и достиг Баку, где, он знал, живет Вячеслав. В котомочке у него были две рубашки, которые он сам мыл, т. к. ткань была так изношена, что он никому не доверял взять ее в руки. Курточка была старая, но черная, бархатная. Брелоки у него еще были, но не драгоценные. Сам он был такой изголодавшийся, что если поставить перед ним фунт масла, через мгновение ока оно исчезло бы, даже без хлеба.

Что было с ним делать? В ванной была поставлена постель. Нас стало пятеро, и Сержик сделался родным и любимым» (Иванова Л. Восп. С. 110—111).

Значительный историко-литературный интерес представляют письма С. В. Троцкого к Ивановым, сохранившиеся в римском архиве этой семьи (ответы В. И. Иванова, как и многие оригинальные сочинения С. В. Троцкого, видимо, безвозвратно утрачены). Они позволяют воссоздать образ человека исключительной духовной чистоты и хрупкости, чья судьба типична для представителей русской культурной традиции, выброшенных на «свалку истории» советской властью. Некоторое время после отъезда Ивановых из Баку С. В. Троцкий живет в отдельной комнате в семье профессора-археолога В. М. Зуммера, однако вскоре ему вновь приходится перебраться в ванную:

«Дорогие мои, жду трепетно вести от вас. Получили ли вы мои письма? а главное — о том, что жду визы? Сейчас, как никогда, жду ответа на него. Хотя сейчас есть у меня уроки, но скоро кончатся. Переводы мне обещали, но знаю, что надолго их не хватит. А сейчас получил открытку от Вс[еволода]

М[ихайловича]: он говорит, что они везут с собой одну из племянниц, и действительно так: предлагают перейти в ванную. Не говоря о том, что я не могу больше рисковать здоровьем, ведь это значит жить нигде. Я жил с вами и спал в ванной; но с ними я не буду жить, жить с ними не могу — начиная с вопроса о папиросах, от которых M[ария] Митр[офановна] (жена В. М. Зуммера. — К. Л.-Д.) умирает, несмотря на все ее здоровье. Словом, мне улыбается улица. Надолго ли? Вы сами знаете, как трудно выбраться. Вот как нехорошо скривилась на меня жизнь.

Вячеслав Иванович, любимый, я жду визы и надеюсь на ваше письмо в Москву. Полагаю, хватит денег на проезд через Батум — Триест. Теперь, когда вы поманили меня возможностью применить мои силы и разум, жизнь уроками, которых редко найдешь в разъехавшемся по столицам Баку, да еще и без квартиры, кажется, мне воистину ненужной. И все-таки я измыслил план песни о Баку, красивой песни, потому что очень люблю его и безмерно благодарен за все хмельное и за все трезвое, за счастье и за страдание...» (от 13 авг. 1925).

Источником мизерного изменчивого заработка для С. В. Троцкого были частные уроки французского языка и перевод книг и статей для Общества по изучению Азербайджана. Попытка написать либретто для композитора Михаила Попова, преподававшего в свое время Л. В. Ивановой, проваливается (см. письма от 18 июня 1925 г. и от 16 янв. 1926 г.); преодолев отвращение, которое у него вызывали уроки, даваемые разношерстной и невежественной публике, С. В. Троцкий в конце концов получает некоторое удовлетворение от работы на курсах для рабочих:

«Жизнь катится моя внешне однообразно; только квартиру переменил. Но при живости восприятий нахожу интересным почти все; особенно преподавание на курсах для рабочих. Каждый человек — клад; а когда их много — это целое сокровище. Без всякой идеализации увлекаюсь.

Внутри же ничто во мне не на месте. После болезни (нервной) этого лета по-новому гляжу; вернее, от новизны взгляда заболел. Вы знаете меня, мирного из мирных. Теперь еще мирнее, быть может, потому что зло земли увидел и глубже простил» (от 10 окт. 1929 г.).

Сознавая тяжесть положения своего друга, В. И. Иванов на

протяжении многих лет делал все от него зависящее, чтобы помочь С. В. Троцкому выехать за границу, и в конце концов решает действовать через М. Горького.

«Теперь о себе. В сущности, немного недоумеваю о письмах к Пешковой и О. А. Шор (хотя и напишу), — сообщал В. И. Иванову С. В. Троцкий. — Ведь здесь я уже все сделал, и остается только уплатить вперед за паспорт, чтобы ждать его получения, что длится не очень долго. Если слова М. Горького действенны, то и недоумеваю, о чем писать еще в Москву. Ведь только клевета могла бы задержать меня» (12 нояб. 1925 г.).

Хотя все хлопоты оказались тщетными, из писем С. В. Троцкого видно, сколь важна была для него поддержка друга, которому он регулярно сообщал новости университетской жизни, которого информировал об успехах учеников (К. М. Колобовой, Е. А. Миллиор, В. А. Мануйлова) в науке и поэзии и т. д.

Дружба с юной Е. А. Миллиор, совместное перечитывание шедевров литературы («Фауст» Гете в подлиннике, романы Ф. М. Достоевского — письмо от 7 сент. 1925 г.) становятся источником живительных сил для С. В. Троцкого; то же можно сказать о произведениях покинувшего Баку русского поэта:

«Дни летят за днями, и все туже натягиваются струны-нервы; уже звенят высокими тонами. Зато вчера утром узнал такое приятное для себя относительно дальнейших переводов и заработка на дорогу! а вечером — и до часа ночи — читали с Нелли на ее балконе „Нежную тайну“. Бывают настроения, когда открывается каждая строка и каждое слово. Как ярко мы видели искусство Ваше и любили его, но еще ярче и еще прекраснее видели Вас. Однако струны мои так натянуты, что предпочитаю смолчать. А потом Нелли говорила на тему своего сочинения, рассказывала о трагедиях Эсхила, Софокла и Еврипида (сравнительно), интересно спорили с Виламовицем и Зелинским, и мы вместе радовались Эсхиловой сцене суда над Орестом, разделению голосов ареопага и краеугольному камню милости Афины» (7 сент. 1925 г.).

Подлинным праздником для бакинских друзей поэта было чтение присланных из Италии «Римских сонетов» В. И. Иванова; они не только были источником высокого эстетического наслаждения, но и будили мысль, способствовали оригинальному философскому творчеству С. В. Троцкого.

«Мой любимый, мой друг, сейчас (только сейчас) прочел

Ваши сонеты. Переписал — первый, „Aqua felice“ и „Post scriptum“. С кем расставались? Кто с песнею на радостных устах? Так ли гнетет жизнь, что не понимаю, или нельзя понять?

Горы и кряжи не только дней, но уже лет упали между нами. Если сказать одним словом, чем жив сейчас, то скажу: острой мечтой и любовью к смерти. Как ни скептически глядите Вы на философию, но, после моей онтологии, чувствую, что за·спиной осталось законченное дело философской системы. Впереди — просветы мыслей о новых формах искусства, главное — о новом мифе; т. е. совсем не мифе, а о роковом смехе, но больше чем веселом, в новой трагедии он увенчает героя и соединит хор. Намекну: как бы смех цветка, когда он станет горящим кристаллом. Не такова ли непосильная для нее эсхатология Византии?» (от 7 марта 1927 г.).

Утраченные религиозно-философские сочинения С. В. Троцкого представляли, по-видимому, определенную ценность — в настоящий момент мы располагаем лишь упоминанием о похвале о. П. Флоренского, которому мыслитель отослал их в начале·1927 г.: «Поглощен философскими раздумьями, замыслами писаний. Переслал Флоренскому две статьи и жду ответа с понятным Вам трепетом» (от 1 янв. 1927 г.). В письме от 14 окт. 1927 г. С. В. Троцкий кратко сообщал о полученных из Сергеева Посада известиях: «К тому же передавал Флоренскому кое-что, и он похвалил».

Приведем текст последней открытки С. В. Троцкого (от 28 февр. 1933 г.), как бы венчающей длительную историю нужды и унижений этого кроткого человека:

«Любимые и дорогие, хотя Нелли (Е. А. Миллиор. — К. Л.-Д.) и Настя (прежняя домработница Ивановых — К. Л.-Д.) получают от вас письма, но не я. Вероятно, и от них доходят до вас вести. Который раз пытаюсь; этот раз — „через открытку“. С трудом рука подымается, но говорю: я болел; недавно меня жестоко обокрали. Если можете, помогите мне: два доллара в месяц через Торгсин. Если не можете — считайте, что этого письма нет. Я все тот же. Нехорошая мысль приходит, что кто-то клевещет на меня вам. Верьте любви моей и вашей.

...отец его был генерал — Троцкий Виталий Николаевич

(1835—1901) — известный военачальник и администратор, участник Крымской войны и военных действий в Средней Азии. С 1890 г. командовал войсками Виленского военного округа, с 1899 г. — виленский, ковенский и гродненский генерал-губернатор. См. подробнее: Виноградов А. Генерал-адъютант Виталий Николаевич Троцкий. Вильна, 1901. (Оттиски из «Виленского календаря» за 1902 г.).

Бородаевский Валериан Валерианович (1874 (75?)—1923) — поэт-символист, из курских дворян; автор стих. сб.: «Страстные свечи» (Пб., 1909); «Стихотворения: Элегии, оды, идиллии» (СПб.: Оры, 1909, предисловие к нему было написано В. И. Ивановым); «Уединенный дол» (М.: Мусагет, 1914); на философские воззрения поэта повлияли в наибольшей степени Вл. Соловьев, Н. Ф. Федоров, Конст. Леонтьев, в конце 1900-х гг. примкнул к антропософам. О дружбе В. В. Бородаевского с В. И. Ивановым, восходящей к периоду «башни», см.: II, 738; III, 830; IV, 713—714.

«Оры» — «домашнее» издательство В. И. Иванова (1907—1912), название которому дал одноименный журнал Ф. Шиллера (1795—1797), объединивший цвет литературных сил своего времени.

«В альбом девушке» — текст с этих слов до окончания стихотворной цитаты восстанавливается по «римскому» варианту «Разг.».

...оба стихотворения относятся к Вере — см. коммент. к «Разг.» от 9 февр. 1921 г. Третьей жене поэта, помимо стихов в «Нежной тайне», посвящены стихи, имеющие также название «Ее дочери» и вошедшие в сб. «Cor Ardens» (1911) и «Свет вечерний» (1962).

…два эпизода пребывания Веры... в Греции — поездка Φ. Φ. Зелинского в Грецию, в которой приняла участие В. К. Шварсалон, состоялась летом 1910 г. М. С. Альтман, видимо, не совсем точен в передаче рассказа В. И. Иванова — О. А. Шор упоминает лишь о гроте, в котором во время этой экскурсии чуть не заблудилась Вера (I, 134—135; III, 702—703), что и нашло отражение в стих. «Ее дочери». Солнечный удар произошел с Верой на несколько лет раньше, в Альпах — о нем упомянуто в стих. «Ее дочери» из сб. «Cor Ardens».

«Мне запомнилось событие, — вспоминала дочь поэта, — пережитое Верой как тяжелая драма. Была организована

альпинистская экскурсия, восхождение на Юнгфрау. Сережа и Вера к ней присоединились. Восхождение было трудное, но все участвующие в экспедиции дошли до вершины. Все, кроме Веры, которая обессилела, почти добравшись до цели: оставалось полчаса легкого подъема. Дожидаясь спуска товарищей, она лежала на снегу, ослепленная солнцем, в полуобморочном состоянии, а в душе переживала неописуемую трагедию своего поражения. Помню ее возвращение. Она была сожжена солнцем до неузнаваемости: и ее сразу уложили в постель. К этому событию относятся стихи моего отца:

В начале стих. «Ее дочери» из «Нежной тайны» речь идет не о каком-то случае, когда Вера чуть было не утонула, а о болях матери при ее рождении, начавшихся во время прогулки по морю в Santa Margherita на итальянской Ривьере (см.: II, 741; ср. также образ ладьи в стих. «Ее дочери» из «Cor Ardens»).

Верховский Юрий Никандрович (1878—1956) — поэт-символист, мастер поэтического перевода, историк литературы (особенно значительно сделанное им для изучения наследия А. А. Дельвига и Е. А. Баратынского). В. И. Иванов способствовал появлению в издательстве «Скорпион» кн. «Разные стихотворения» Ю. Н. Верховского, которого считал «истинным лириком» (см.: ЛН. Т. 85. С. 495). В 1909—1915 гг. Ю. Н. Верховский преподавал на Высших женских курсах в Тифлисе, чем во многом определена образность посвященных ему стихотворений. По невыясненным причинам не состоялся приезд Ю. Н. Верховского в Баку в 1922 г., хотя по рекомендации В. И. Иванова он уже был избран профессором Бакинского университета (см.: Котрелев Н. В. В. И. Иванов — профессор Бакинского университета // УЗ ТГУ. С. 329, 336; Письма Вячеслава Иванова / Публ. А. В. Лаврова // Книги и рукописи в собрании М. С. Лесмана: Аннотированный каталог. М., 1989. С. 357—360).

Домашний спектакль — 19 апр. 1910 г. в квартире В. И. Иванова состоялось представление мистерии П. Кальдерона «Поклонение кресту» (постановка В. Э. Мейерхольда, декорации С. Ю. Судейкина), в котором Л. В. Иванова играла Мэнгу.

См. подробнее: Пяст Вл. Встречи. М.: Федерация, 1929. С. 169—180; Иванова Л. Восп. С. 40—42.

...потом о нем появился большой отчет в «Аполлоне» — см.: Зноско-Боровский Евг. Башенный театр // Аполлон. 1910. № 8. С. 31—36.

…от нас это перешло к Александрийскому театру — у М. С. Альтмана ошибочно указан Художественный театр. В действительности раздвижение занавеса арапчатами было использовано осенью 1910 г. при возобновлении на сцене Александрийского театра «Дон-Жуана» Мольера в постановке В. Э. Мейерхольда. Ср. также у Анны Ахматовой:

Скалдин Алексей Дмитриевич (1889—1943) — поэт и прозаик. В 1912 г. руководил в «Орах» изданием «Нежной тайны». Биографию А. Д. Скалдина, восстановленную по архивным источникам, см.: Царькова Т. С. Странствия и приключения Алексея Скалдина // С.-Петербургские ведомости. 1992. 18 апр. Его переписка с В. И. Ивановым частично издана М. Вахтелем. См.: Минувшее: Исторический альманах. Paris, 1990. № 10. С. 121—141. Известно также об участии А. Д. Скалдина и М. С. Альтмана в литературных собраниях 1932 г. в доме Д. М. Пинеса в Царском Селе.

Обо мне распространялась ... ужасная клевета — речь идет о неблаговидном поведении М. А. Кузмина (см.: I, 138; Богомолов Н. А. К одному темному эпизоду в биографии Кузмина // Михаил Кузмин и русская культура XX в.: Тезисы и мат-лы конференции 15—17 мая 1990 г. Л., 1990. С. 166—169; «Не забыта и Паллада...» Из воспоминаний графа Б. О. Берга / Публ. Р. Д. Тименчика // Русская мысль. 1990. 2 нояб. Литературное приложение. № 11. С. X); письмо А. Д. Скалдина к В. И. Иванову с подробным описанием происходившего в Петербурге было, по-видимому, уничтожено последним (нам его, во всяком случае, обнаружить не удалось). В связи с этим особый интерес приобретает следующая недатированная записка А. Д. Скалдина к Ал. Чеботаревской:

Буду ждать ответа и советов Вячеслава Ивановича. Вызвать Кузмина на дуэль нельзя из-за крайней низости его поступка, а также и особых свойств его, т. е. поступка. А это было бы лучшим средством с ним рассчитаться. Можно вызывать людей честных, в чем-либо провинившихся, но предателей нельзя.

...Моисей обещал, что прибудет в 12 часов — о коммент. к Библии РаШИ (полное имя: рабену Шломо б. Ицхак; 1040—1105; жил во Франции), данном к стиху: «И увидел народ, что медлит Моисей спуститься с горы...» (Исх. 32, 1).

...если Брюсову больше 14 лет — имеется в виду следующий пассаж в рец. Вл. Соловьева на альманах «Русские символисты» (Вып. 1): «Общего суждения о г. Валерии Брюсове нельзя произнести, не зная его возраста. Если ему не более 14 лет, то из него может выйти порядочный стихотворец, а может и ничего не выйти. Если же это человек взрослый, то, конечно, всякие литературные надежды неуместны» (Вестник Европы. 1894. № 8. С. 892).

...он проституировал поэзию — ср. описание последней встречи В. И. Иванова с В. Я. Брюсовым в восп. В. А. Мануйлова (Мануйлов В. О Вяч. Иванове. С. 357—358), а также то, что писал В. И. Иванов к 50-летию В. Я. Брюсова в газете «Бакинский рабочий» от 25 дек. 1925 г. (указано Ф. Р. Балоновым).

...все в жизни лишь средство — беглая передача второго, третьего и четвертого катренов стих. В. Я. Брюсова «Поэту» (1907):

Всего будь холодный свидетель,
На все устремляя свой взор.
Да будет твоя добродетель —
Готовность взойти на костер.

Быть может, все в жизни лишь средство
Для ярко-певучих стихов,
И ты с беспечального детства
Ищи сочетания слов.

В минуты любовных объятий
К бесстрастью себя приневоль
И в час беспощадных распятий
Прославь исступленную боль.

...критику отвлеченных начал — ср. название докторской диссертации В. С. Соловьева «Критика отвлеченных начал» (1880).

Когда по лбу ударят грабли — видимо, из утраченного дневн. М. С. Альтмана за апр. — дек. 1921 г.

Мережковский в одном месте связывает Павла Ивановича (Чичикова) и Федора Павловича (Карамазова) — ср.:

«И даже в страшном лице Великого Инквизитора мелькает знакомое лицо не только отца Федора Павловича, но и деда Павла Ивановича. И антихристово царство, противополагаемое Великим Инквизитором царству Христову, — эти „тысячи миллионов счастливых младенцев“, умеренная сытость, „спокойное довольство“ всего человечества в комфортабельных „алюминиевых дворцах“, в вавилонской башне социал-демократии, — есть не что иное, как царство Чичикова, всемирного и вечного, Чичикова sub specie aeterni, ибо царство его и есть именно царство „от мира сего“: в Чичикове, говорит Гоголь, было „все, что нужно для этого мира“» (Мережковский Д. С. Гоголь: Творчество, жизнь и религия. СПб.: Пантеон, 1909. С. 45).

Каждое имя умел он проследить — проблема соотношений имени и называемого явления — одна из стержневых в научном наследии о. П. Флоренского. В его главном богословском труде «Столп и утверждение Истины» важнейшие положения обоснованы с помощью этимологических рассуждений. Во время весьма тесного общения с В. И. Ивановым в середине 1910-х гг. о. П. Флоренский продумывал основные идеи кн. «Имена» (впервые отрывки опубликованы: Вопросы литературы. 1988. № 1. С. 162—176; целиком: Опыты: Литературно-философский ежегодник. М., 1990. С. 351—412), становившиеся, видимо, неоднократно темой обсуждения двух друзей. О. Павел Флоренский, полемизируя с рационалистической традицией, видит в имени типическое высочайшего порядка, настаивая на том, что оно выражает сущность человека, предмета, явления, с

которым связано: «...народное мышление сгустило соборным опытом ряд именных типов в твердое убеждение о жизненной значимости имен» (ср.: «имя — тончайшая плоть, посредством которой объявляется духовная сущность»). В применении к художественной литературе о. П. Флоренский делает важные наблюдения относительно имен и художественных образов: художественные образы не что иное, как «имена в развернутом виде», имена же — «средоточные ядра самых образов». Помимо отмечавшегося влияния ономастических изысканий о. П. Флоренского на С. Н. Булгакова и А. Ф. Лосева данный текст, как представляется, позволяет говорить о значительном их воздействии на В. И. Иванова, а через него и на М. С. Альтмана, посвятившего проблемам ономастики бо́льшую часть своих научных работ.

...мать моя — Преображенская Александра Дмитриевна (1824—1896), см. о ней: I, 7—9.

...да вот и Ваше имя Илья-Моисей — ср. сонет М. С. Альтмана «Се-мантика имен» (см. с. 328—329). Приведем также «Эпитафию себе» М. С. Альтмана:

В этот же день ... умер Блок — в действительности А. А. Блок скончался 7 авг. 1921 г. Ср. стих. В. И. Иванова «Умер Блок» (1921; III, 532).

...храмы в честь Успения строились везде на границах — позднейшее подтверждение суждений В. И. Иванова об особой роли храмов Успения в композиции русских городов см. в ст. Д. С. Лихачева «Градозащитная семантика Успенских храмов на Руси», где отмечена их широкая распространенность, расположение в центре оборонительных сооружений (кремлей, монастырей) и единство архитектурного образа (Успенский собор московского Кремля. М., 1985. С. 17—23).

Успенский собор ... в самом центре Москвы — Успенский собор московского Кремля был воздвигнут в 1475—1479 гг. по проекту Аристотеля Фиораванти. Ср. стих. В. И. Иванова «Когда кощунственный снаряд...» (1917; IV, 65).

...из рассказа о Сауле, Богом забытом — 1 Цар. 15, 13—31.

Рюрик Ивнев (псевдоним Михаила Александровича Ковалева, 1891—1981) — поэт-имажинист. Ниже речь идет о его сб. «Солнце во гробе» (М.: Имажинисты, 1921).

«Песня как бритва...» — неточная цитация стих. Рюрика Ивнева «Короткого, горького счастья всплеск...» (1920) в том же сб.:

Я понимаю Гете, сказавшего: «Я никогда не напишу трагедии: я бы этого не пережил» — ср. в письме Гете Шиллеру от 9 дек. 1797 г.: «Я и в самом деле недостаточно знаю самого себя, чтобы определить, в состоянии ли я написать настоящую трагедию; я лишь попросту испытываю страх перед подобным предприятием и почти уверен, что и одна попытка такого рода могла бы разрушить меня» (Гете И. В., Шиллер Ф. Переписка: В 2-х т. / Вступ. ст. А. А. Аникста; пер. с нем. и коммент. И. Е. Бабанова. М., 1988. Т. I. С. 456—457.

...Блок ... разочаровался в революции — ср. сообщаемое о А. А. Блоке Ю. П. Анненковым: «— Я задыхаюсь, задыхаюсь, задыхаюсь, — повторял он, — не я один: вы тоже! Мы задыхаемся, мы задохнемся все. Мировая революция превращается в мировую грудную жабу!» (Анненков Ю. П. Дневник моих встреч: Цикл трагедий. Нью-Йорк, 1966. Т. 2. С. 14). Достаточно показательна в этом отношении и запись А. А. Блока в знаменитой «Чукоккале» от 6 июля 1919 г.: «...Я не умею заставить себя вслушиваться, когда чувствую себя схваченным за горло, когда ни одного часа дня и ночи, свободного от насилия полицейского государства, нет и когда живешь со сцепленными зубами» (Чуковская Е. Мемуар о «Чукоккале» // Наше наследие. 1989. № 4. С. 72).

«Толстовский альманах» — см. кн.: Международный толстовский альманах: О Толстом. Воспоминания и характеристики представителей различных наций / Сост. П. А. Сергеенко. 3-е изд. М., 1911.

Петерсон Николай Павлович (1844—1919) — участник революционного движения 1860-х гг., привлекался по делу Каракозова. В 1868—1869 гг. служил в Чертковской библиотеке, где познакомился с Н. Ф. Федоровым, после чего стал одним из наиболее ревностных его последователей и пропагандистов. В «Международном толстовском альманахе» помещена ст. Н. П. Петерсона «Из записок бывшего учителя».

Федоров Николай Федорович (1828—1903) — русский философ. Об истории его взаимоотношений с Л. Н. Толстым см.: Георгиевский Г. П. Л. Н. Толстой и Н. Ф. Федоров (из личных воспоминаний) / Вступ. ст. и примеч. Г. И. Довгалло и А. П. Чудакова // Четвертые тыняновские чтения: Тезисы докладов и материалы для обсуждения. Рига, 1988. С. 27—66.

Кожевников Владимир Александрович (1852—1917) — философ, историк религии, автор стихов. Имеются в виду кн.: Философия общего дела. Статьи, мысли и письма Н. Ф. Федорова, изд. под ред. В. А. Кожевникова и Н. П. Петерсона. Верный, 1906; М., 1913. Т. 1—2; Кожевников В. А. Николай Федорович Федоров: Опыт изложения его учения по изданным и неизданным произведениям, переписке и личным беседам. С приложением писем Ф. М. Достоевского, В. С. Соловьева, А. А. Шеншина (Фета) и Л. Н. Толстого о Н. Ф. Федорове и его учениках. Ч. I. М., 1908.

...Достоевский в своем ... письме о Федорове — письмо Ф. М. Достоевского Н. П. Петерсону от 24 марта 1878 г. (первая журн. публ. — Русский архив. 1904. № 3).

«Сократ, займись музыкой» — ницшеанское толкование реплики Сократа «Сократ, твори и трудись на поприще муз» («ᾦ Σώϰρατες μουσιϰὴν ποίει ϰαὶ ἐργάζου» — Платон. Федон, 60e — 61а), связанное с пониманием «μουσιϰή» (литература, поэзия) как «музыка».

...статью В. Розанова — см.: Розанов В. В. Поездка в Ясную Поляну // Международный толстовский альманах. М., 1909. С. 115—124.

... всего удачнее у Мережковского: Толстой — охотник — Д. С. Мережковский писал в кн. «Л. Толстой и Достоевский» (1901—1902), что в герое повести «Казаки» выступает «до сих пор не разгаданное, не освещенное лицо самого Л. Толстого <...>, этого исполина с детскими глазами, со старческими,

могучими, трудовыми морщинами, с юношескими мышцами, с крепким смешанным запахом чихиря, водки, пороха и запекшейся крови — в лице дяди Ерошки... Он сам говорит о себе с простодушною гордостью: „Я — молодец, пьяница, вор, охотник... Я человек веселый, я всех люблю, я — Ерошка“» (Мережковский Д. С. Полн. собр. соч.: В 17 т. СПб.: Изд-во т-ва М. О. Вольф, 1912. Т. 7. С. 21; см. также с. 27, 81).

...Вы вот мне недавно читали ... о своем желании «паром выйти» — видимо, из утраченного дневн. М. С. Альтмана за апр. — дек. 1921 г.

Нередко мы думаем, будто растенья — цитируются заключительные катрены стих. К. Д. Бальмонта «Оргия жизни» из сб. «Злые чары: Книга заклятий» (М., 1906).

Вот Ваша, М. С., стихия — вода — библейская аллюзия: «И вырос младенец, и она привела его к дочери фараоновой, и он был у нее вместо сына, и нарекла имя ему: Моисей, потому что, говорила она, я из воды вынула его» (Исх. 2, 10). В Библии закреплена народная этимология имени «Моисей» (евр. «Моше» от глагола «маша» — выловить); по мнению современных филологов, «мосес» — сокращенная форма имени, означающего дитятю, сына.

Мавзол будет стоять в задумчивости пред своим мавзолеем — о федоровском проекте музея как об одной из необходимых предпосылок к всеобщему братству и воскресению отцов см. ст. «Музей, его смысл и назначение» (Философия общего дела. Статьи, мысли и письма Н. Ф. Федорова, изд. под ред. В. А. Кожевникова и Н. П. Петерсона. Т. 2. С. 398—463).

...группировкой ... апокалипсических зверей — описанные в 4-ой и 5-ой главах Апокалипсиса животные были осмыслены в христианской традиции как символы четырех классов живых существ и их качеств: лев (сила); телец (питание); человек (разум); орел (возвышенность). Позже каждое из них стало символом одного из евангелистов (соответственно: Марка, Луки, Матфея, Иоанна). Беседы об апокалипсических зверях неоднократно возникали в среде русских писателей нач. XX в. — ср. стих. К. Д. Бальмонта «Четыре знака» (1909) и стих. Н. С. Гумилева «Леопард» (1913). См. также следующее размышление

В. И. Иванова, вызванное одним из посещений Белого в начале 1900-х гг.:

«У каждого за плечами звери, как у евангелистов, — по два. У меня — орел и вол. Иоаннов орел парит, а вол (филолог) тянет плуг. Тени их: тень орла — земля, тень вола — козел, похотливый и бездельный. У Лидии было величаво: орел и лев, рыкающий, кидающийся. А у нашего Белого — лев и тень его заяц — чаще тень, чем лев. Но и лев. И — человек» (Герцык Евг. Воспоминания. С. 61).

...из корректуры печатающейся его книги о Пра-Дионисе — см. главу «Дельфийские братья» в кн.: Иванов Вяч. Дионис и прадионисийство. С. 18—42.

...Аполлон был очищен Персефоной — Аполлон, убив Пифона, должен был спуститься в Аид, чтобы получить очищение от Персефоны.

Иакх — ипостась Диониса, согласно одной из версий — сын Зевса и Персефоны.

...«чувство простого такта» — см.: Иванов Вяч. Дионис и прадионисийство. С. 41—42.

«Я полдня белого крылатая печаль...» — контаминация первой («Я — Полдня вещего крылатая Печаль...») и седьмой («Я — Полдня белого небесная Печаль...») строк стих. В. И. Иванова «Печаль Полдня» (1904; I, 780).

«Есть некий час всемирного испуга...» — зачин сонета М. С. Альтмана «Ужас пустоты». См. с. 323.

Замятина Мария Михайловна (1865—1919) — подруга юности Л. Д. Зиновьевой-Аннибал, оставившая в 1901 г. должность библиотекаря Высших женских курсов в Петербурге и посвятившая себя целиком заботам о семье Ивановых. (См.: I, 41—42).

«Похоронною лазурью осиянна...» — из стих. В. И. Иванова «Печаль Полдня» (1904).

«Выпито лазурной глубиной...» — из поэмы в сонетах «Спор» В. И. Иванова («Cor Ardens», кн. 4). С этого места текст восстановлен по римскому варианту «Разг.».

...у нас уже нет ног, но вырастают крылья — по всей видимости, Ал. Н. Чеботаревская имеет в виду какое-то устное высказывание или выступление А. Белого, неоднократно

уподоблявшего словесное творчество полету, обретению крыльев (ср., например: Белый А. Глоссолалия. Берлин: Эпоха, 1922. С. 20, 21, 30, 121).

Тургенева Анна (Ася) Александровна (1891—1966) — художница, первая жена А. Белого (регистрация гражданского брака — в Берне 23 марта 1914 г.). Познакомилась с А. Белым осенью 1905 г., но первый их разговор состоялся лишь четыре года спустя; в конце 1910 г. происходит заключение их жизненного союза. 23 апр. / 6 мая 1912 г. они знакомятся с Р. Штейнером, ревностными посетителями лекций которого становятся. «В 1912—13 годах вся наша жизнь стояла под знаком лекций Рудольфа Штейнера» (Тургенева А. А. Андрей Белый и Рудольф Штейнер // Мосты. 1968. № 13—14. С. 236—251, а также в кн.: Tourgenieff Assja. Erinnerungen an Rudolf Steiner und die Arbeit am ersten Goetheanum. Stuttgart, 1972). В. И. Иванов иронизирует над чисто спиритуальными отношениями А. А. Тургеневой и А. Белого.

...что Гераклит прав и дважды одну и ту же реку, действительно, переплыть нельзя — неточная цитация известного изречения Гераклита Эфесского (приводим его в пер. С. Муравьева): «Ты в потоки те же самые дважды не войдешь» (Лукреций. О природе вещей. М., 1982. С. 255).

«Ты, матерь Муз, венец сознанья, залог бессмертья...» — М. С. Альтманом неточно процитирован в записи беседы первый катрен из незавершенного стих. В. И. Иванова «Деревья» (1917—1918):

…как в 1908 году в Крыму — летом 1908 г. В. И. Иванов с семьей гостил в Судаке на даче семейства Лубны-Герцык (см.: Герцык Евг. Воспоминания. С. 53—59).

...три формулы — услышанное В. И. Ивановым представляет собой раскрытие «священной тетраграммы», неизреченного Имени Божьего. По мнению современных комментаторов Библии, оно означает Бога, имеющего в Себе Самом принцип Своего

бытия, что можно перевести четырьмя формулами: 1. «Я есмь, Который есмь» — самобытность Бога; 2. «Я буду, Который есмь» — вечность, неизменяемость; 3. «Я есмь, Какой буду» — утверждение Бога; 4. «Я есмь, Который причиняет бытие» — первопричина всего.

...человек 60 всего убили — список расстрелянных в связи с «таганцевским делом» (включает 61 имя) был опубликован в газете «Петроградская правда» от 1 сент. 1921 г. Под номером 33 читаем о Н. С. Гумилеве: «Гумилев Николай Степанович, 33 г., б. дворянин, филолог, поэт, член коллегии „Из-во Всемирной Литературы“, беспартийный, б. офицер. Участник П[етроградской] Б[оевой] О[рганизации], активно содействовал составлению прокламаций к.-революционного содержания, обещая связать с организацией в момент восстания группу интеллигентов, которая активно примет участие в восстании; получал от организации деньги на технические надобности». Отчет о заседании Петроградского Совета опубликовала также «Красная газета» за то же число. Отметим, наконец, что утверждение·И. Ф. Мартынова о существовании некролога Н. С. Гумилева, написанного В. И. Ивановым (см.: Вестник РХД. 1987. № 150. С. 178), в газете «Бакинский рабочий» от 5 окт. 1921 г. (№ 227), недостоверно — в действительности там содержится лишь краткое сообщение за подписью «Neto» о ненапечатанных рукописях расстрелянного поэта. О реакции современников на это дело см. в ст. Р. Д. Тименчика «По делу № 214224» (Даугава. 1990. № 8. С. 116—122).

Таганцев Владимир Николаевич (1890—1921) — географ, профессор Санкт-Петербургского университета и Горного института. В списке «Петроградской правды» он указан первым: «...31 г., б. помещик, профессор-географ, беспартийный секретарь Сапропеллевого Комитета; глава и руководитель Петроградской Боевой Организации; поставил себе целью свержение Советской власти путем вооруженного восстания и применения тактики политического и экономического террора по отношению к Советской власти. Состоял в деловом отношении с разведками: Финского Генерального Штаба, американской, английской».

Попов — в «Петроградской правде» под номером 4 содержится следующая информация: «Попов Григорий Константинович, 27 л., б. дворянин, по убеждениям монархист, завед. п/отд. Учета Авто-Гужа, холост, активный участник Птг. Боевой Орг., которую снабжал сведениями о положении Авто-Гужа, списками гаражей в г. Петрограде; имел деловые сношения с одним из руководителей организации, Шведовым, В. Г. После ареста Таганцева продолжал активную работу и был связан с Финляндией; принимал курьеров разведок».

Гревс Иван Михайлович (1860—1941) — русский историк, специалист по римской истории и средневековью, профессор Санкт-Петербургского университета и Высших женских курсов; основатель советской медиевистики (см. о нем: Каганович Б. С. И. М. Гревс — историк средневековой городской культуры // Городская культура: Средневековье и начало нового времени. Л., 1986. С. 216—235). Среди его учеников — A. П. Алявдин, Н. П. Анциферов, В. В. Бахтин, О. А. Добиаш-Рождественская, А. П. Смирнов, Л. П. Карсавин, Н. П. Оттокар, Г. П. Федотов. О роли дружбы с И. М. Гревсом в жизни B. И. Иванова — см. коммент. к «Разг.» от 10 апр. 1921 г. Слух о расстреле историка был ложным.

...я в длинной рецензии ... указал — в действительности в рецензии на сб. Н. С. Гумилева «Жемчуга» (М., 1910; третий по счету и «первый самостоятельный», по мнению В. И. Иванова) отмечалось ученичество у В. Я. Брюсова, а также указывалось, что Гумилеву свойственна «...стесненность поэтического диапазона и граничащая подчас с наивным непониманием неотзывчивость нашего автора на все, что лежит вне его грезы». В заключение признавалось, что «он ученик, какого мастер не признать не может; и он — еще ученик...» (Аполлон. 1910. № 7. C. 38, 41).

Дважды ... ездил он в Абиссинию — в действительности в Абиссинию Н. С. Гумилев ездил трижды: в нояб. 1909 — февр. 1910; сент. 1910 — марте 1911; апр. — авг. 1913 гг. Известно также, что 5 апр. 1911 г. В. И. Иванов присутствовал в редакции «Аполлона» на сообщении И. С. Гумилева о путешествии в Африку; о заседании, имевшем место неделю спустя (13 апр.), есть следующие сведения: «Вячеслав Иванов сообщил свою оценку образцов абиссинской поэзии, записанных и переведенных Н. С. Гумилевым во время его недавнего африканского

путешествия. <...> [После доклада — К. Л.-Д.] Вячеслав Иванов прочитал стихотворение в форме газэлы на абиссинские мотивы...» (Чудовский В. Литературная жизнь: Собрания и доклады // Русская художественная летопись. 1911. Май. С. 142—143).

Городецкий Сергей Митрофанович (1884—1967) — поэт, в течение своей жизни неоднократно менявший литературную ориентацию («застрельщик с именем», как называл его А. А. Блок): символист, фольклорист-мифотворец, акмеист, «крестьянский поэт», большевик-агитатор, советский поэт. Наибольшая степень близости В. И. Иванова с Городецким относится к 1906 г., когда он и Л. Д. Зиновьева-Аннибал стремились поделиться с молодым поэтом опытом жизнестроительства (см.: II, 757—764; стихи В. И. Иванова, посвященные Городецкому: II, 245—248; IV, 41, 52—53). В рецензии В. И. Иванова на «Ярь» С. М. Городецкого этот сб. стихов был назван «литературным событием», знаменующим появление яркого таланта, «если еще незрелого, то во всяком случае самобытного и внушающего богатые надежды» (Критическое обозрение. 1907. Вып. 2. С. 48); в дальнейшем, однако, пути поэтов все более расходились — наиболее резкие выпады против В. И. Иванова содержатся в ст. С. М. Городецкого «Разложение интеллигенции» (1920), а также в его «Воспоминаниях об Александре Блоке» (1922), где он назвал «башню» «Парнасом бесноватых».

Февральская революция застала С. М. Городецкого, корреспондента газеты «Русское слово» и сотрудника Земгора, в Персии, откуда он попадает в Тифлис (о его активной литературной деятельности здесь см.: Городецкий С. Искусство и литература в Закавказье в 1917—1920 гг. // Книга и революция. 1920. № 2. С. 12—13), а затем в Баку, где он создает «Цех поэтов». На заседаниях этого литературного объединения в начале 1920 г. неоднократно бывал М. С. Альтман (см. об этом дневн. от 11 янв., 27 февр. и 11 апр. 1920 г.).

После вступления Красной Армии в Баку (28 апр. 1920 г.) С. М. Городецкий был назначен заведующим художественным отделом Баккавроста, возглавил журнал «Искусство» и литчасть Политуправления Каспийского флота; после нескольких месяцев, проведенных летом 1920 г. в Петрограде, поэт возвратился в Баку. Несмотря на то, что С. М. Городецкий был первым, кого В. И. Иванов встретил в Баку и кто оказал ему

определенную помощь (Иванова Л. Восп. С. 91), нового сближения поэтов в Баку не произошло.

Все трое — сам Н. С. Гумилев, как и А. А. Ахматова, неоднократно утверждал, что акмеистов шестеро; приведем отрывок из недатированного письма Н. С. Гумилева В. Я. Брюсову (видимо, начало 1913 г.): «Всем пишущим об акмеизме необходимо знать, что „Цех поэтов“ стоит совершенно отдельно от акмеизма (в первом 26 членов, поэтов-акмеистов всего шесть), что „Гиперборей“, журнал, совершенно независим и от „Цеха“, и от кружка,,Акме“» (Гумилев Н. С. Неизданные стихи и письма. Париж, 1980. С. 77). Эти шестеро: сам Гумилев, А. А. Ахматова, С. М. Городецкий, О. Э. Мандельштам, М. А. Зенкевич, В. И. Нарбут.

...накануне своей дуэли с NN — причиной знаменитой дуэли между М. А. Волошиным и Н. С. Гумилевым были слухи, распускавшиеся вторым из них о поэтессе Елизавете Ивановне Дмитриевой (в браке Васильевой, литературный псевдоним — Черубина де Габриак; 1887—1928). 19 нояб. 1909 г. М. А. Волошин в мастерской художника А. Я. Головина в присутствии И. Ф. Анненского, А. А. Блока, С. К. Маковского, В. И. Иванова и др. дал пощечину Н. С. Гумилеву. Дуэль состоялась 22 нояб. на окраине Петербурга, за Новой деревней возле Черной речки (секунданты М. А. Волошина — А. К. Шервашидзе и А. Н. Толстой; Н. С. Гумилева — Е. А. Зноско-Боровский и М. А. Кузмин). В. И. Иванов был вовлечен в эту историю еще весной 1909 г., когда Е. И. Дмитриеву ввел на «башню» влюбленный в нее Гумилев. Он же порочил поэтессу на «башне» осенью того же года. Поведение В. И. Иванова в мастерской А. Я. Головина описано М. Α. Волошиным:

«Следующим, с кем я встретился, был Вяч. Иванов. Он тоже был растерян и шел ко мне с протянутой рукой и с расширенными глазами.

„Макс, я, конечно, узнаю твой характер... Но взвесил ли ты, насколько слова г[осподин]а В., сказанные о г[оспож]е Н., были правдой или выдумкой“. Он был явно сбит с толку. Этот удивительно умный и тактичный человек в первый момент совершенно растерялся, не знал, какой взять тон, но, памятуя правило „Дуэльного кодекса“ о том, что, обменявшись оскорблениями, сразу забывают имена друг друга и, говоря друг с другом, называют друг друга: г-н А и г-н Б, он, совершенно

растерявшись, перенес это правило поведения на частный разговор. Так что я ему ответил: „Вячеслав, мне кажется, что дело вовсе не в том, чтобы проверять слова Гумилева. Если он говорил правду, то его поведение вовсе не облегчается, а, напротив, становится еще хуже“» (Давыдов З. Д., Купченко В. П. Максимилиан Волошин: Рассказ о Черубине де Габриак // Памятники культуры: Новые открытия. 1988. М., 1989. С. 51—52). Рассказывая П. Н. Лукницкому о дуэли с Волошиным, А. А. Ахматова утверждала, что на «башне» Н. С. Гумилев провел не только сутки, предшествовавшие дуэли, но и последующие (Лукницкая В. К. Сонеты девятого года // Белые ночи. Л., 1989. С. 283—284).

...он стрелял для приличия только — дуэль, происходившая на расстоянии 20 шагов, описана М. А. Волошиным: «Гумилев промахнулся, у меня пистолет дал осечку. Он предложил мне стрелять еще раз. Я выстрелил, боясь, по неумению своему стрелять, попасть в него. Не попал, и на этом наша дуэль окончилась. Секунданты предложили нам подать друг другу руки, но мы отказались» (Давыдов З. Д., Купченко В. П. Максимилиан Волошин: Рассказ о Черубине де Габриак. С. 52). Никаких сведений о нарушении М. А. Волошиным правил дуэли не содержится и в рассказах А. Н. Толстого и А. К. Шервашидзе (см.: Figaro. 1922. 6 févr.; см. также: Толстой А. Н. Нисхождение и преображение. Берлин: Мысль, 1922. С. 13—15; Шервашидзе-Чачба Р. А. Апсны, твой древний ключ звучит, как звук далекий // Ерцаху: Лит. сб. Сухуми: Алакшара, 1984. С. 221—222). Свидетельство о дуэли донесено до нас и другим пристрастным рассказчиком, связанным с «башней», — А. А. Ахматовой:

«У М. Волошина две осечки. Н. Гумилев первый раз промахнулся, а второй — отказался стрелять, не желая пользоваться возможностью стрелять в беззащитного противника. Дуэль окончилась ничем. Н. Гумилев крайне раздосадован и огорчен результатами дуэли. С дуэли Н. Гумилев, М. Кузмин, Е. Зноско-Боровский вернулись на „башню“. Там не спали...

Поведение М. Волошина до и после дуэли вызывало возмущение всех окружающих, в числе которых были В. Иванов и И. Анненский. История дуэли сильно повлияла на общие отношения к М. Волошину» (Лукницкая В. К. Сонеты девятого года. С. 284).

Зиновьев (Радомысльский) Григорий Евсеевич (1883—1936) —

в большевистской партии с 1901 г. После революции — член ЦК РКП(б) (1917—1926), председатель Петроградского Совета (1917—1926), председатель Исполкома Коминтерна (1919—1926), председатель Совнаркома Союза Коммун Северной области (1918—1919). Известен особой жестокостью в расправах с возможными противниками.

Троцкий Сергей Витальевич — см. коммент. к «Разг.» от 13 авг. 1921 г.

«У чукчей нет Анакреона...» — из стих. А. А. Фета «На книжке стихотворений Тютчева» (1883).

...лермонтовское неприятие мира есть просто неприятие «света» — ср. в стих. М. Ю. Лермонтова «Смерть поэта» (1837): «Восстал он против мнений света».

«На вечность любить невозможно...» — неточная цитация стих. М. Ю. Лермонтова «И скучно, и грустно...» (1840).

...И на челе его высоком — цитация заключения 3-й главы поэмы М. Ю. Лермонтова «Демон» (1841), которое, в свою очередь, является парафразом стихов из окончания 1-й части поэмы А. С. Пушкина «Кавказский пленник» (1821):

...ничего здесь не благословлял — реминисценция заключительных строк стих. А. С. Пушкина «Демон» (1823):

...у Достоевского черт мечтает воплотиться в семипудовую купчиху — ср. реплику черта в «Братьях Карамазовых»: «Моя мечта — это воплотиться, но чтоб уж окончательно, безвозвратно, в какую-нибудь толстую семипудовую купчиху и всему поверить, во что она верит» (часть IV, кн. 11, гл. IX).

Семела — в греч. мифологии дочь фиванского царя Кадма и Гармонии, возлюбленная Зевса. По совету ревнивой Геры потребовала от Зевса, чтобы тот предстал перед ней во всем своем божественном величии. Связанный обещанием исполнить любое ее желание, Зевс появился перед возлюбленной среди молнии и грома и испепелил ее. Не родившегося от Семелы сына Диониса Зевс спас и выносил, зашив в бедро.

Сольнес — о главном герое драмы Г. Ибсена «Строитель Сольнес» (1892).

Сахсей-Вахсей (или Шахсей-Вахсей) — траурная церемония у шиитов в память о гибели их великомученика имама Хусейна, сына халифа Али, в бою у Кирбелы (680 г.) с воинами омейядского халифа Язида I. Религиозные церемонии, связанные с этим траурным днем, сопровождаются постом, молитвенными песнопениями и массовыми самоистязаниями, тут же разыгрываются театрализованные мистерии, изображающие эпизоды из жизни халифа Али, а также эпизоды убийства последнего. Проведение этих церемоний было запрещено в 1922 г. советской властью. Ср. описание этого празднества, сделанное В. И. Ивановым в его кн. «Дионис и прадионисийство» (с. 183—186), и в воспоминаниях Л. В. Ивановой (с. 94).

В. предложили читать ... курс о немецком романтизме — в осеннем семестре 1921 г. в профессорскую нагрузку В. И. Иванова были включены лекции и практические занятия по курсу «Немецкий романтизм» (2 часа в неделю).

Гете ... юношу Новалиса недаром определил как будущего императора — данное утверждение Гете, сделанное им в Пасхальный понедельник 1808 г., было опубликовано в кн.: Falk J. D. Goethe aus näherem persönlichem Umgange dargestellt. Leipzig, 1832. S. 99. Оно было впервые проанализировано Л. Тиком в предисловии к пятому изданию произведений Новалиса, откуда его и почерпнул В. И. Иванов (см.: Tiek L. Vorrede zur fünften Auflage [1837] // Novalis. Schriften. Hrsg. von J. Minor. Jena, 1907. Bd. 1. S. XXVIII). Ср. также цитацию этого пассажа в ст. В. И. Иванова «О Новалисе» (1913; IV, 259).

Гете так прекрасно описал пламенную смерть бабочки — имеется в виду стих. Гете «Блаженное томление» («Selige Sehnsucht», 1814):

В ст. «Гете на рубеже двух столетий» (1912) В. И. Иванов не только дает прозаический перевод этого стихотворения, но и следующую его интерпретацию: «Итак, живое тем запечатлевает свою жизнь, что ищет выхода в новую жизнь из полноты своей жизненности; переход — смерть; огонь — Бог; бабочка — душа; смерть — брак человека с Богом. Еще древние изображали Психею в виде бабочки, летящей в пламя факела, который держит Эрос. Так думал Гете о человеке как зачатке иного бытия, как о ростке, рост которого затруднен силами зла» (IV, 140).

...он же так ценил Байрона за его сверхчеловеческий демонизм — см. «Разговоры с Гете» И. П. Эккермана от 8 нояб. 1826 г.

...если нырнет, так сразу Геллеспонт переплывет — намек на факт биографии Байрона, воспетый им в поэме «Дон-Жуан» (песнь II):

...Он переплыл бы даже несомненно
И Геллеспонт, когда бы пожелал, —
Что совершили, к вящей нашей гордости,
Лишь Экенхед, Леандр и я — по молодости.

Размышления В. И. Иванова об этом эпизоде см. в его стих. «К. Бальмонту» (1909; II, 352).

...завидовал Гете ... Байрону да еще Шекспиру — характеристику Байрона в сравнении с Шекспиром и древними см. в «Разговорах с Гете» И. П. Эккермана от 24 февр. 1825 г.

...просматривая иллюстрированное издание Шекспира — имеется в виду издание, упоминаемое в «Разговорах с Гете» И. П. Эккермана 25 февр. 1825 г.: The Family Shakespeare. Ву T. Bowdler. 2nd ed. London, 1820. 10 vols.

...о нас, группе символистов, [Жирмунский] писал — хотя сравнение символистов с романтиками было общим местом в критике начала XX в. (М. Л. Гофман, С. А. Венгеров и др.), по нашему мнению, речь идет о кн.: Жирмунский В. М. Немецкий романтизм и современная мистика. СПб., 1914. Отметим также, что против «ви́дения в современном символизме возврата к романтическому расколу между мечтой и жизнью» В. И. Иванов предостерегал в своей ст. «Предчувствия и предвестия» (1907). — См. также: Wachtel M. From German Romanticism

to Russian Symbolism: Vjačeslav Ivanov’s Reception of Novalis // VI. S. 349—364.

Было еще одно мнение (Бальмонта, Брюсова) — имеются в виду ст. К. Д. Бальмонта «Гений открытия» (1901), а также положения, развернутые в рецензии В. Я. Брюсова на сб. стих. К. Д. Бальмонта «Будем как солнце» (М.: Скорпион, 1903), где утверждалось, что символизм почерпнул «полноту жизни» от Кальдерона, «чувство тайны» от Э. По, «отношение к любви и женщине» у Ш. Бодлера, «проникновение в жизнь стихий» от П. Шелли (отзыв В. И. Иванова на рец. В. Я. Брюсова — см.: ЛН. Т. 85. С. 437—438). Ср. также следующие высказывания: «Ницше — законодатель символизма германской расы. Бодлер— законодатель символизма расы романской» (Шарль Бодлер // Белый А. Арабески. М.: Мусагет, 1910. С. 248); «Бодлер был прав, утверждая, что мир есть символ» (Покрывало Изиды // Чулков Г. И. Статьи: 1905—1911. СПб.: Шиповник, 1912. С. 133). Позже В. И. Иванов в ст. «Simbolismo» (1936) также писал о Бодлере как об основателе символизма (II, 656).

Шестов Лев (псевд. Льва Исааковича Шварцмана, 1866—1938) — философ, литературовед, литературный критик. С янв. 1920 г. — в эмиграции.

Да и Шестов ... когда писал обо мне свою статью — см.: Шестов Л. Вячеслав Великолепный: К характеристике русского упадничества // Русская мысль. 1916. № 10. [Отд. II.] С. 80—110.

«Люблю я пышное природы увяданье...» — из стих. А. С. Пушкина «Осень» (1833).

Моя близость с Вл. Соловьевым — после окончательного объяснения с мужем, предварившего развод, Д. М. Иванова, возвратившись в Петербург из Италии, стремится опубликовать стихи мужа. 1 июня 1895 г. Д. М. Иванова приносит В. С. Соловьеву тетрадь стихотворений, о высокой оценке которых она сообщила мужу на следующий день:

Только что вернулась от Соловьева и пишу тебе под свежим впечатлением. Он встретил меня в прихожей, п[отому] ч[то] сам отворил дверь... Он провел в свой кабинет — большую комнату, в кот[орой] был какой-то почтительный молод[ой]

человек, который простился и ушел. Тогда он пригласил сесть и сказал: „Стихи великолепные, я их читал с большим удовольствием, в них столько содержания. Вы были правы — лучше издать их отдельной книгой — они произведут цельнее впечатление, да их и много — когда же они напечатаются в журнале? ...Нельзя подумать, что пишет начинающий и что он никогда не печатался раньше — видна опытность его руки. Главное — есть оригинальность... Талант есть, гораздо сильнее, несравненно, чем у Фруга, у Бальмонта, и, главное, оригинальность. Содержание выше формы — исключение лирические стихи. Содержания иногда слишком много, оно давит форму — может быть, этот недостаток пройдет в будущем у автора“» (Котрелев Н. В. К истории «Кормчих звезд» // Русская мысль. 1989. № 3793. 15 сент.). Вскоре по инициативе В. С. Соловьева в печати появляются следующие стихи В. И. Иванова: «Тризна Диониса» («Космополис», 1898), «Дни недели», «На миг», «Воспоминание», «Полет», «Сны» («Вестник Европы», 1898—1899), а также «Первая пифийская ода Пиндара» («Журнал министерства народного просвещения», 1899; также отд. изд.).

9 окт. 1895 г. жена В. И. Иванова представила его В. С. Соловьеву, что положило начало пятилетним встречам, оборванным внезапной смертью последнего. Емкую характеристику этого общения В. И. Иванов дал в своем «Автобиографическом письме»: «Между тем моя первая жена, без моего ведома, принесла Вл. Соловьеву на суд мои стихи. Он нашел в них „главное“, как он говорил — „безусловную самобытность“, а о моем „ницшеанстве“ предрек, что на нем я не остановлюсь. Я был обрадован телеграммой о его сочувствии и желании, с моего разрешения, отдать мои стихи в журналы. С тех пор в течение нескольких лет я имел с ним важные для меня свидания, всякий раз как приезжал в Россию. Он был и покровителем моей музы, и исповедником моего сердца. В последний раз я виделся с ним месяца за два до его кончины и принял его благословение дать своей первой книге заглавие „Кормчие звезды“» (Рус. лит. XX в. С. 94).

Свое отношение к философскому наследию В. С. Соловьева В. И. Иванов наиболее полно выразил в ст. «Религиозное дело Владимира Соловьева» (1910), где подчеркивалась его особая роль в религиозном пробуждении русского общества: «Чрез Достоевского русский народ психически (т. е. в действии

Мировой Души) осознал свою идею как идею всечеловечества. Чрез Соловьева русский народ логически (т. е. действием Логоса) осознал свое призвание — до потери личной души своей служить началу Церкви вселенской» (III, 306). Из эстетических идей наибольшее значение для В. И. Иванова имело определение истинного искусства как теургического служения, ставшее залогом его сближения с А. Белым и А. Блоком (см. обширные примечания О. А. Шор: III, 746—804).

...мой первый сборник — Иванов Вяч. Кормчие звезды: Книга лирики. СПб., 1901.

...не он ли первый открыл Тютчева? — см.: Соловьев В. Поэзия Ф. И. Тютчева // Вестник Европы. 1895. № 4. С. 735—752.

«Английская гостиница» — т. е. гостиница «Англетер» в Петербурге.

Стасюлевич Михаил Матвеевич (1826—1911) — русский историк, журналист, публицист, общественный деятель либерального толка. С 1866 по 1909 гг. — издатель «Вестника Европы». Ближайшими друзьями M. M. Стасюлевича в течение многолетней журнальной деятельности были А. Н. Пыпин, К. К. Арсеньев, Л. А. Полонский, Л. З. Слонимский.

...за полтора месяца до его смерти — В. С. Соловьев скончался 31 июля (13 авг.) 1900 г. Ср. также высказывание В. И. Иванова на встрече с молодыми поэтами 4 июня 1920 г.: «Последняя моя встреча с Владимиром Соловьевым была за полтора месяца до его смерти, мы ехали вдвоем на извозчике, и Владимир Соловьев благословил только что найденное заглавие моего первого сборника „Кормчие звезды“» (Коган Ф. И. Кружок поэзии под руководством Вячеслава Иванова // РГАЛИ, ф. 2272, оп. 1, № 33, с. 4).

Кормчие книги — сборник церковных и государственных (в их отношении к Церкви) законов, воспринятый в IX в. славянскими церквями от греческой (по-греч. — номоканон). Формирование его произошло в Константинополе в VI—IX вв., на Руси он неоднократно дополнялся, появившись впервые в XI в.

Вилье де Лиль Адан Филипп Огюстен Матиас (1838—1889) — французский прозаик и драматург. По всей видимости, В. И. Иванов обсуждал с М. С. Альтманом следующее изд.: Вилье де Лиль Адан. Жестокие рассказы / Под ред. и со ст. В. Брюсова. СПб.: Пантеон, 1908.

Я рассказал «Призрак» — М. С. Альтман имеет в виду рассказ «Желание быть человеком» (там же, с. 79—92), главный герой которого известный трагик Эспри Шоваль тщетно стремится испытать муки совести и вызвать карающих привидений многочисленными злодеяниями. Пренебрежительные суждения B. И. Иванова об этом рассказе Вилье де Лиль Адана вызваны отчасти выбором новеллы — В. И. Иванову, на наш взгляд, был ближе рассказ «Вера» (там же, с. 15—29), сюжет которого перекликается с биографией поэта. Герой новеллы граф д’Атоль горячо любит свою жену Веру, русскую по происхождению. Ее внезапная смерть, вызвавшая отчаяние супруга, положила начало общению графа с потусторонним миром.

...поместить артиста на маяке — Эспри Шоваль находит свое последнее прибежище на маяке.

...и Шопенгауэра перевел и [...] — А. Шопенгауэр был единственным философом, которого переводил А. А. Фет (см.: Блок Г. П. Летопись жизни А. А. Фета / Публ. Б. Я. Бухштаба // А. А. Фет: Традиции и проблемы изучения. Курск, 1985. C. 129—182).

Тютчев же ... тоже изучал Шеллинга — ближайшее знакомство Ф. И. Тютчева с немецкой философией произошло во время его службы при русской дипломатической миссии в Мюнхене (1822—1837). Тютчев в этот период не только читал произведения Ф. Шеллинга и посещал его лекции, но и дружил с ним на протяжении нескольких лет. См. подробнее: Тютчев в дневнике А. И. Тургенева (1832—1844) / Вступ. ст., публ. и коммент. К. М. Азадовского и А. Л. Осповата // ЛН. Т. 92. Кн. 2. С. 63—98.

Amor fati, odium fati — важнейшие понятия в учении Ф. Ницше о «вечном возвращении» (см.: Ницше Ф. Вечное возвращение // Новый путь. 1903. № 5. С. 43—45). Их использование для раскрытия сущности романтизма и символизма см. в ст. В. И. Иванова «Предчувствия и предвестия» (1906).

«Уже смердит», и сказать смердящему «Воскресни!» — отсылка к эпизоду воскрешения Христом Лазаря (Ин. 11, 1—44).

Сент-Бёв Шарль Огюстен (1804—1869) — французский поэт-романтик и литературный критик, стремившийся к строго документированному исследованию психологии творчества писателей, основатель «биографического» метода в литературоведении. В. И. Иванов имеет в виду отзыв Сент-Бёва об

особенностях творческой манеры В. Гюго, содержащийся в очерке «Виктор Гюго» (1827; см. подробнее: Sainte-Beuve. Oeuvres. Paris, 1956. Vol. 1. P. 195, 198 etc.).

...последние же мои «Зимние сонеты» ... слишком мрачны — цикл из 12 стих. «Зимние сонеты» был начат в Рождественские праздники 1919 г. и закончен в февр. 1920 г. Больные жена и дети В. И. Иванова жили тогда в подмосковном санатории «Габай» в Серебряном Бору, куда неоднократно наезжал В. И. Иванов. Впервые: Поэзия революционной Москвы / Под ред. И. Эренбурга. Берлин: Мысль, 1922. С. 15—57; отд. изд.: Иванов Вяч. Зимние сонеты. Берлин: Мысль, 1922.

Чеботаревская Александра Николаевна — см. о ней коммент. к предисловию М. С. Альтмана к «Разг.».

«Эллинская религия страдающего бога» — часть курса была впоследствии опубликована под этим же названием в журн. «Новый путь» (1904. №№ 1—3, 5, 8—9), а окончание — под заглавием «Религия Диониса» в «Вопросах жизни» (1905. №№ 6, 7).

...два брата классика — речь идет, видимо, о Николае и Владимире Чеботаревских (сообщено M. M. Павловой).

Ивановский Владимир Николаевич (1867—1931) — историк философии, автор многочисленных исследований, до революции — приват-доцент Казанского университета, в 1920-х гг. — преподаватель Белорусского университета. Познакомился с В. И. Ивановым в 1903 г. в Париже; бывал частым гостем в Шатлене в 1903—1904 гг.; корреспондент поэта в течение ряда лет (см. письма В. Н. Ивановского к В. И. Иванову (1903—1912; 1918) — РГБ, ф. 109, карт. 26, № 22). Ему посвящены три стихотворения В. И. Иванова, включенные в «Прозрачность» (1904): «Обновление», «La faillite de la science» и «Аспекты»; об их отношениях см.: I, 864. Второе сватовство В. Н. Ивановского окончилось неудачей, как явствует из его писем к Ал. Н. Чеботаревской (ИРЛИ, ф. 189, № 96). В письме от 11 (24) авг. 1903 г. В. Н. Ивановский писал ей из Москвы в Женеву: «Рукоплещу Вашей решимости пить нектар поэзии из таких кубков, как Вячеслав Иванов и Лидия Дмитриевна, или — если точнее — пить поэзию-природу под их ауспициями» (там же, л. 7). Безответность чувства не нарушила их дружеские отношения — в письме из Казани в Петербург от 4 апр. 1910 г. В. Н. Ивановский просил Ал. Н. Чеботаревскую сообщить ему

петербургский адрес В. И. Иванова (здесь же содержится упоминание о его жене и дочери).

Да и вот мой друг [Гершензон] считает, например, что Бога мы имеем только в своем имманентном опыте — ср. в кн. М. О. Гершензона «Ключ веры» (Пб.: Эпоха, 1922): «Другими словами, Бог и человек, не два отдельные существа, но Бог — чистейшая и реальнейшая сущность человеческого духа» (с. 103). Ср. также размышления М. О. Гершензона о религии и культуре в «Переписке из двух углов» (1921; III, 399—401).

...я через одну особу — имеется в виду Анна Рудольфовна Минцлова (1860-е — не ранее 1910) — теософка, переводчица Р. Штейнера, Новалиса, О. Уайльда. В конце 1906 г. была представлена В. И. Иванову М. А. Волошиным и его женой М. В. Сабашниковой; моральная поддержка, оказанная А. Р. Минцловой В. И. Иванову после смерти Л. Д. Зиновьевой-Аннибал, привела к укреплению их дружбы. В 1908—1910 гг. существовал своеобразный мистический треугольник, включавший А. Белого, В. И. Иванова и А. Р. Минцлову, тайное братство «по обращению мира к Духу и Истине» (см.: Carlson M. Ivanov — Belyi — Minclova: the Mystical Triangle // Cultura e Memoria: Atti del terzo Simposio Internazionale dedicato a Vjačeslav Ivanov. II. P. 63—79). Прекращение эзотерических встреч и взаимное охлаждение, видимо, послужили одной из причин таинственного исчезновения А. Р. Минцловой в 1910 г. (возможно, самоубийство).

...близок к антропософам — имеются в виду русские теософские круги конца 1900-х гг., ибо Рудольф Штейнер (1861—1925), эмиссаром которого в России, по ее словам, была А. Р. Минцлова, начал свою активную деятельность в 1902 г. и продолжал ее до 1912 г., когда он порвал с теософами и организовал Антропософское общество с центром в Дорнахе.

Когда я у него гостил — имеется в виду посещение В. И. Ивановым Базеля в сент. 1912 г., где Рудольф Штейнер читал лекционный курс на тему «Евангелие от Марка» с 15 по 24 сент. по новому стилю (см.: Андрей Белый и антропософия / Публ.

Дж. Мальмстада // Минувшее: Исторический альманах. 1988. № 6. С. 337—448). Иная версия этого несостоявшегося знакомства содержится в ст. А. А. Тургеневой «Андрей Белый и Рудольф Штейнер»: «Осенью 1912 года в Базеле нас посетил Вячеслав Иванов. Он хотел вступить в Общество и просил устроить ему свидание с Штейнером, но Штейнер поручил нам отсоветовать Иванову это намерение. С тех пор мы Иванова не видели» (Мосты. 1968. № 13—14. С. 236—251).

Эмпедокл из Агригента (ок. 490—430 до н. э.) — древнегреческий философ. Его сопоставление с Фаустом, по всей видимости, навеяно символической трагедией Фридриха Гёльдерлина «Смерть Эмпедокла» (1798—1799), рисующей судьбу непонятого пророка, которому ведомы все тайны природы и человеческой жизни.

Эвфорион — крылатый сын Ахилла и Елены, отвергший любовь Зевса и убитый за это молнией. Во второй части «Фауста» Гете — сын Фауста и Елены.

...отца-землемера — Иванов Иван Тихонович (1816—1871), землемер, затем служащий контрольной палаты. О нем см. в поэме «Младенчество» В. И. Иванова (1913, 1918):

Отец мой был из нелюдимых,
Из одиноких — и невер.
Стеля по мху болот родимых
Стальные цепи, землемер
(Ту груду звучную, чьи звенья
Досель из сумерек забвенья
Мерцают мне, — чей странный вид
Все память смутную дивит), —
Схватил он семя злой чахотки,
Что в гроб его потом свела...

...слово Ницше: «В чем величайшая скорбь воли — в том, что у нее нет власти над прошлым» — ср.: «„Было“ — так называется скрежет зубовный и сокровенное горе воли. Бессильная против уже сделанного, она — печальный зритель всего прошедшего.

Воля не может хотеть задним числом; не может она победить время и остановить стремление его — в этом сокровенное

горе воли» (Ницше Ф. Так говорил Заратустра / Пер. А. В. Перелыгиной. С. 144).

«Да минует Меня чаша» — см.: Мф. 26, 36—46; Мк. 14, 32—42; Лк. 22, 39—46; Ин. 18, 1.

Яблонко Борис Павлович (1882 — после 1940) — преподаватель Азербайджанского госуниверситета по кафедре классической филологии (в 1928 г. — приват-доцент). В 1930-е гг. выходили его работы по методике преподавания русского языка (последняя — в 1940 г.).

...незначительность своего таланта для своего гения — о понимании В. И. Ивановым слов «гений» и «талант» см. в первой из его «Спорад» (1908; III, 112—114).

...в противоположность эсхиловскому решению вопроса (в «Орестее») — единственная целиком дошедшая до нас трилогия Эсхила — «Орестея» (458 г.до н. э.), посвященная убийству Орестом, мстящим за отца, своей матери Клитемнестре. Ее заключительная трагедия «Эвмениды» изображает борьбу богов вокруг главного героя: Эринии, «старые богини», сталкиваются здесь с «младшими богами», Афиной и Аполлоном. Первые отстаивают принцип кровной мести и требуют немедленной смерти Ореста, вторые настаивают на принципе судебного разбирательства. Впервые на то, что судебный спор представлен как борьба мужского и женского права, обратил внимание немецкий историк И. Я. Бахофен в кн. «Материнское право» (1861).

Deus ... ex machina — распространенный в древности драматический прием, когда в эпилоге над актерами внезапно появляется божество, пророчествующее о грядущей судьбе героев, их почитании потомками и т. д. Явления богов восходят, по всей видимости, к обрядовой драме; они были нередки в заключительных частях трагедий Эсхила, но только Еврипид стал широко использовать этот прием в эпилогах трагедий как способ возвращения переработанного сюжета в рамки привычной для зрителя мифологической традиции («Ипполит», «Просительницы», «Электра», «Ифигения в Тавриде» и т. д.)

«Не хлебом одним жив человек...» — Мф. 4, 3—4; Лк. 4, 2—4.

«Кто из вас таков, что когда его попросят о хлебе...» — ср.: Мф. 7, 9—10.

«Симон Ионин, любишь ли ты Меня?» — Ин. 21, 15—17.

«Сатана, отойди от Меня...» — ср.: Мф. 16, 23; Мк. 8, 33.

«Царство Мое не от мира сего» — Ин. 18, 36. М. С. Альтман неточен — данные слова обращены Христом к Пилату.

Достоевский толкует это место — в действительности в «Легенде о Великом инквизиторе» Ф. М. Достоевским только намечены эти проблемы; М. С. Альтман опирается в данном случае на анализ «Легенды» Д. С. Мережковским, подкрепленный данными цитатами из Евангелия:

«Два пути указаны Господом церкви. Первый — путь Петра. „Симон Ионин! любишь ли ты Меня больше, нежели они?“ Петр говорит Ему: „Так, Господи! Ты знаешь, что я люблю Тебя“. Иисус говорит ему: „Паси овец Моих“ (Иоанна, XXI). „Pasce oves meos“ — недаром слова эти начертаны на куполе римского Петра. „Един пастырь, едино стадо“. Начало всемирного единства, объединения и есть то начало, которое осуществляет в веках и народах церковь Римская, церковь Петра... В судьбе Иоанна не предречены ли судьбы Церкви, „пребывающей“ до Второго Пришествия? Как Петр постиг тайну воплощения — Плоти рождающейся, так Иоанн постиг тайну воскресения — плоти воскресающей... Церковь Петра — „вмещенной“, церковь Иоанна — „невмещенной“ истины. В церкви Петра — тайна Плоти Святой; в церкви Иоанна — откровение Духа Святого. В церкви Петра — водное; в церкви Иоанна — огненное крещение. В церкви Петра — начало единого Пастыря; в церкви Иоанна — начало соборное: „Где двое или трое собраны во имя Мое, там Я посреди их“. Наместник Христа, видимый глава, Папа не нужен ей, ибо Сам Христос — ее Глава невидимый, пребывающий в ней до окончания века» (Мережковский Д. С. Полн. собр. соч. М., 1914. Т. XI. С. 27, 30).

Римляне изображали христиан как поклоняющихся распятому ослу — имеется в виду знаменитый граффити, находившийся на

стенах педагогиума в Риме (построен во 2-м веке Империи как школа императорских пажей), он изображает верующего в момент молитвы перед крестом, на котором распят человек с головой осла. Внизу — греческая надпись: «Анаксамен поклоняется своему богу». Ныне эта карикатура язычников на христиан (одна из наиболее ранних по времени) находится в римском Антиквариуме.

«Может ли Бог создать такой камень?» — ср. этот эпизод в воспоминаниях Л. В. Ивановой:

«В гимназии как-то одна девочка отвела меня с подругой в сторону и говорит:

— А может ли он создать такой камень, какого он сам не сумел бы поднять?

Мы не смогли ответить. Я пришла домой, и этот вопрос меня все больше и больше беспокоил. Настолько, что я набралась храбрости и как-то улучив момент, сказала Вячеславу:

В сильном волнении я явилась в назначенный час в комнату Вячеслава. Он любезно принял меня, предложил мне сесть в важное черное кресло (Ренессанс) и спросил, в чем дело. Выслушав внимательно вопрос гимназистки, он сразу дал ответ, по моему мнению, достойный Соломона.

— Бог не только может, он уже создал такой камень. Это есть человек с его свободной волей» (Иванова Л. Восп. С. 43).

М. С. АЛЬТМАН РАЗГОВОРЫ С ВЯЧЕСЛАВОМ ИВАНОВЫМ

1921

СУБЛИМАЦИЯ

М. С. АЛЬТМАН
РАЗГОВОРЫ С ВЯЧЕСЛАВОМ ИВАНОВЫМ