II. Ему же

Твой правый стихъ, твой стихъ побѣдный,
Какъ неуклонный нашъ языкъ,
Облекся наготою мѣдной,
Незыблемъ, какъ латинскій зыкъ!

Въ немъ слышу клектъ орловъ на кручахъ
И ночи шелестный Авернъ,
И зовъ мятежный мачтъ скрипучихъ,
И молвь Субуръ, и хрипъ тавернъ.

Взлетитъ и прянетъ звѣрь крылатый.
Какъ оный идолъ мѣдяной
Предъ венетійскою палатой —
Ликъ благовѣстія земной.

Твой зорокъ стихъ, какъ око рыси,
И самъ ты — духа стражъ, Линкей,
Елену услѣдившій съ выси,
Міръ расточающій предъ ней.

Ты — мышцъ восторгъ и вызовъ буйный,
Языкова прозябшій хмель.
Своей отравы огнеструйной
Ты самъ не разгадалъ досель.

Твоя тоска, твое взыванье —
Свистъ тирса, — тирсоносца жъ нѣтъ...
Тебѣ въ Іакхѣ цѣлованье,
И въ Діонисѣ мой привѣтъ.