Вошелъ, — и царь челомъ поникъ.
Запѣлъ,— и пиръ умолкъ.
Исчезъ... — «Царя позвалъ двойникъ», —
Смущенный слышенъ толкъ.
Догнать пѣвца
Царь шлетъ гонца...
Въ долинѣ воетъ волкъ.

Царевыхъ вѣждъ дрема бѣжитъ;
Онъ бродитъ, самъ не свой:
Неотразимо ворожитъ
Напѣвъ, еще живой...
Вся дебрь ясна:
Стоитъ луна
За сѣтью плющевой.

Что вѣщій загадалъ напѣвъ,
Плѣнительно-унылъ?
Кто растерзалъ, какъ лютый левъ,
Чѣмъ прежде счастливъ былъ?..
Въ душѣ, безъ словъ,
Завѣтный зовъ, —
А онъ забылъ, забылъ...

И царь пошелъ на смутный зовъ,
Тайкомъ покинулъ дворъ.
Широкошумныхъ голосовъ
Взманилъ зыбучій хоръ.
И все роднѣй —
О ней, о ней!—
Поетъ дремучій боръ.

И день угасъ; и въ плескѣ волнъ,
Гдѣ лунною игрой
Спитъ, убаюканъ, легкій челнъ,—
Чья пѣснь звенитъ порой?
Челнокъ плыветъ,
Она зоветъ
За острой той горой.

На брегѣ томъ — мечта иль явь? —
Чертога гость, пѣвецъ:
Онъ знаетъ путь! — и къ брегу вплавь
Кидается пловецъ...
Гдѣ омутъ синь,
Тамъ сѣть закинь —
И выловишь вѣнецъ.