Силой звѣздныхъ чаръ, отъ вѣка,
Въ дни трудовъ и въ дни торжествъ,
Посѣщаютъ человѣка
Семь таинственныхъ божествъ

И ведутъ чредой священной
Тотъ же стройный, свѣтлый ходъ,
Какъ впервые въ храмъ вселенной
Совершился ихъ приходъ.

И въ веселый мигъ начальный
Кругъ заводитъ Солнцебогъ,
Какъ впервые мракъ печальный
Только онъ разсѣять могъ.

И за нимъ, съ улыбкой ясной, —
Сребролукая Луна,
Какъ впервые въ міръ прекрасный
Брату вслѣдъ пришла она:

Да наставитъ троглодита
Пользѣ стрѣлъ, труду ловитвъ...
Ахъ! и кровь людей пролита,
И пылаетъ пламя битвъ!

Сталъ онъ жить добычей бранной,
Дикъ и золъ, какъ хищный барсъ:
И за мирною Діаной
Мчится вслѣдъ кровавый Марсъ.

Но зерно и въ снѣжномъ гробѣ
Грѣетъ зимній Водолей:
Жизнь смѣется мертвой злобѣ,
Жизнь выводитъ злакъ полей.

Съ нимъ — торговли трудъ полезный:
Нѣтъ друзей, и нѣтъ враговъ:
Быстрый, хитрый, всѣмъ любезный,
Въ міръ летитъ гонецъ боговъ.

А за Герміемъ, съ державой,
Зевсъ нисходитъ съ высоты —
Образъ вѣчной, величавой,
Неприступной Красоты.

Но высокаго искусства
Людямъ тяжекъ чистый кладъ;
Ихъ изнѣженныя чувства
Новыхъ требуютъ усладъ:

И, полна богатствъ и лѣни,
Стала жизнь безумный пиръ,
И царицу наслажденій —
Афродиту видитъ міръ.

Но опасенъ непрестанный
Праздникъ: алчность и развратъ,
И сосѣдъ съ враждою бранной
Опьяненныхъ сторожатъ...

И умолкли звуки жизни,
И развѣянъ прахъ изъ урнъ:
На безмолвной, долгой тризнѣ
Пировать идетъ Сатурнъ.

И сидитъ старикъ, и — взоры
Въ дальній мракъ вперяя — ждетъ:
Скоро ль новый блескъ Авроры
Солнцебога приведетъ.