2. Маяки.

Рѣка забвенія, садъ лѣни, плоть живая, —
О Рубенсъ, — страстная подушка бредныхъ нѣгъ,
Гдѣ кровь, біясь, бѣжитъ, безсмѣнно приливая,
Какъ воздухъ, какъ въ моряхъ морей подводныхъ бѣгъ!

О Винчи, — зеркало, въ чьемъ омутѣ бездонномъ
Мерцаютъ ангелы, улыбчиво-нѣжны,
Лучемъ безгласныхъ тайнъ, въ затворѣ, огражденномъ
Зубцами горныхъ льдовъ и сумрачной сосны!

Больница скорбная, исполненная стономъ, —
Распятье на стѣнѣ страдальческой тюрьмы, —
Рембрандтъ!.. Тамъ молятся на гноищѣ зловонномъ,
Во мглѣ, пронизанной косымъ лучомъ зимы...

О Анджело, — предѣлъ, гдѣ въ сумеркахъ смѣсились
Гераклы и Христы!.. Тамъ, облакъ гробовой
Стряхая, сонмы тѣлъ подъемлются, вонзились
Перстами цѣпкими въ раздраный саванъ свой...

Бойцовъ кулачныхъ злость, сатира по́зывъ дикій, —
Ты, знавшій красоту въ ихъ звѣрскомъ мятежѣ,
О сердце гордое, больной и блѣдноликій
Царь каторги, скотства и похоти — Пюже!

Ватто, — вихрь легкихъ душъ, въ забвеньи карнавальномъ
Блуждающихъ, горя, какъ мотыльковый рой, —
Залъ свѣжесть свѣтлая, — блескъ люстръ, —въ круженьи бальномъ
Міръ, околдованный порхающей игрой!..

На гнусномъ шабашѣ то люди или духи
Варятъ исторгнутыхъ изъ матери дѣтей?
Твой, Гойа, тотъ кошмаръ, — тѣ съ зеркаломъ старухи,
Тѣ сборы дѣвочекъ нагихъ на балъ чертей!..

Вотъ крови озеро; его взлюбили бѣсы,
Къ нему склонила ель зеленый сонъ рѣсницъ:
Делакруа!.. Мрачны небесныя завѣсы;
Отгуломъ мѣди въ нихъ не отзвучалъ Фрейшицъ...

Весь сей экстазъ молитвъ, хваленій и веселій,
Проклятіи, ропота, богохуленій, слезъ —
Живъ эхомъ въ тысячѣ глубокихъ подземелій;
Онъ сердцу смертнаго божественный наркозъ!

Тысячекратный зовъ, на смѣнахъ повторенный;
Сигналъ, разсыпанный изъ тысячи рожковъ;
Надъ тысячью твердынь маякъ воспламененный;
Изъ пущи темной кличъ потерянныхъ ловцовъ!

По-истинѣ, Господь, вотъ за Твои созданья
Порука вѣрная отъ царственныхъ людей:
Сіи горящія, немолчный рыданья
Вѣковъ, дробящихся у вѣчности Твоей!