ПОЭТ НА СХОДКЕ

Юро́дивый о тишине
Поет под гул землетрясенья
И грезит: родина во сне
Внимает вести воскресенья
(Как та, отпетая людьми,
Которой — «Талифа́-куми!
Сядь, дева, ешь! « — сказал Мессия).
Когда весенний гром гремит
И воды шумные стремит
Освобожденная стихия, —
Он мнит: земля суха, скупа,
Душа усталая слепа,
И бессознательна Россия!
Под ревом бури он оглох
Иль сердцем скопческим иссох!
Не видит он, что эта груда
Во прах поверженных твердынь,
Народом про́клятых гордынь —
Народной ненависти чудо,
Не дар небесных благостынь...

Яритесь, буйные витии!
Я тишину пою, святя
Покой родильницы России, —
Ее баюкаю дитя.

Ему несу ливан и смирну
И злато келлии моей.
Его звезда взошла, — и мирно
Распались кольца всех цепей.

Забудет мать глухие роды,
Увидев сына своего.
Что́ ваши рабские свободы
Перед свободою его?

Почи́ет плод святого чрева
В плену младенческих пелен.
В нем Мира нашего, не Гнева
Дух богоносный воплощен.

Но подле колыбели вырыт
Могильный ров, — народ, внемли!
И воинов скликает Ирод
Дитя похитить у Земли!

Всем миром препояшьтесь к брани,
Замкните в дух огни знамен —
И бойтесь праздновать заране
Последний приговор времен!