Все никнут — ропщут на широкко:
Он давит грудь и воздух мглит.
А мой пристрастный суд велит
Его хвалить, хвалить барокко,

Трастеверинцев соль и спесь,
Их р раскатистое, твердо
Меняющее сольдо в сордо,
Цвет Тибра, Рима облик весь, —

Чуть не малярию, с которой,
Бредя «вне стен» из веси в весь,
Я встарь спознался и доднесь
Не развяжусь, полвека хворый.