В поле гостьей запоздалой,
Как Церера, в ризе алой,
Ты сбираешь васильки;
С их душою одичалой
Говоришь душой усталой;
Вяжешь детские венки.
Вязью темно-голубою
С поздней, огненной судьбою
Золотые вяжешь дни;
И над бездной роковою
Этой жертвой полевою
Оживляются они, —
Дни, когда в душе проснулось
Все, в чем сердце обманулось,
Что вернулось сердцу вновь...
Все, в чем сердце обманулось,
Ярче сердцу улыбнулось —
Небо, нива и любовь.
И над щедрою могилой
Не Церерою унылой
Ты о дочери грустишь:
День исходит алой силой,
Весть любви в лазури милой,
Золотая в ниве тишь.